Осторожно! Влюбленная ведьма!
Шрифт:
— Может и уснул бы, но ты вот явился! Надеюсь, хоть по делу? — недовольно буркнул хозяин дома, который не то, что бы был не рад другу, просто ничего не мог поделать со своим плохим настроением.
Ричард достал руку из кармана. Увидев в его пальцах ослепительно белый конверт, Алекс судорожно выдохнул. Не зря, выходи, у него сегодня с утра особенно тяжело было на душе.
— Это то, что я думаю?
— Если ты думаешь, что это официальное приглашение на бал-маскарад, устраиваемый Её Величеством Неблагого двора в честь Самайна[1], то да — это именно оно, — кивнул Ричард. — Торжественная часть
— Иначе говоря, меня приглашают, чтобы, как и предполагала королева Элана, официально открыть на меня охоту, — криво усмехнулся Александр. — Неужели Мэбиус и её придворным настолько скучно?
Ричард тоже усмехнулся и покачал головой.
— Как по мне, то дело не в скуке. Точнее говоря, не столько в скуке. Телемак, по мнению зимних, имел глупость тебя недооценить и где он теперь? Поэтому, как по мне, скорее, тебя приглашают, чтобы прицениться… чего им будет стоить, с тобой будет расправиться.
— И тут я такой, привет, а я к вам пожаловал с претензией! Выдайте, мне, пожалуйста, этого труса Телемака, ибо я с ним сражаться хочу, чтобы победить его в честном бою! — громко рассмеялся Александр и вдруг почувствовал, как отступает сковывавшее его до сих пор напряжение. — Представляю их лица!
— Я тоже! — рассмеялся вслед за ним и Ричард. — Особенно, учитывая тот факт, что сделать они тебе ничего не смогут. Потому как на наше счастье, поручительство Её Величества — это железобетонная гарантия ненападения. Тем более, в свете твоего заявления. При другом раскладе, они, возможно, и подлили бы тебе чего-нибудь в бокал, что не убило бы тебя, а, например, лишило либо возможности сопротивления, либо ясности мышления. Однако твой вызов на Суд Крови — меняет всё. Любое, самое незначительное воздействие на тебя — может быть истолковано, как страх проигрыша в честном бою.
— Думаешь, Элана окажется права и в том, что Мэбиус примет своё решение ещё до окончания празднования Самайна? — напряженно поинтересовался Александр.
— Вероятней всего, — кивнул собеседник. — Уж кто-кто, а Элана знает Мэбиус, как никто ни другой.
— Это также означает и то, к сожалению, что Мэбиус знает её так же хорошо, — мрачно дополнил Александр.
И, словно соглашаясь с его словами, за окном ударил гром.
Ричард вгляделся в хмурое лицо друга.
— Твои шансы, по-прежнему, два к пятидесяти одному?
Александр вздохнул и мрачно кивнул.
— И всё те же ноль против семидесяти трёх, если я не пойду на эту вечеринку и, соответственно, не объявлю Телемака трусом, — криво усмехнувшись, добавил он.
Ричард понимающе кивнул и развёл руками.
— Значит, решено! Мы идём на вечеринку!
Сказано — сделано. И ровно через три дня Её Величество королева летнего двора лично провела Алекса, Ричарда и Вайлда через пограничную заставу земель зимнего Неблагого двора.
До сих пор и первый, и второй и третий бывали только на территории зимнего Благого двора, где воздух хотя и был холодным, но не обмораживал, а, скорее, освежал.
Воздух же Неблагого двора встретил их жадными укусами завывающего ледяного ветра. И не успели они и десяти шагов сделать, как провалились в холодный,
Так что, не будь с ними королевы летнего двора, которая не только выдернула их из снежной ловушки, но и с помощью потока теплого воздуха создала для них воздушную дорожку, вряд ли бы они добрались живыми до ледяного подъемного моста, который вёл к главному входу замка.
Освещенная яркими магическими прожекторами, ледяная поверхность моста переливалась всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками: от алмазной прозрачности и сапфировой синевы до глубокой зелени изумрудов. Бриллиантовые, сапфировые и изумрудные блики то сливались, то переплетались. Вспышки света порхали в глубине льда, словно удивительной красоты бабочки: фиолетовые, ярко-зеленые, ослепительно-белые и небесно-голубые, завораживая, очаровывая, гипнотизируя…
За их танцем хотелось следить и следить, однако Александр не позволил этого ни своим глазам, ни глазам своих друзей, выписав обоим по щедрому подзатыльнику.
— Эй, ты чего?! — огрызнулись оба почти в унисон.
— Это вы чего?! Забыли что ли, куда пришли?! — ответила им вместо Александра Элана. Тон королевы, при этом, был на редкость суровым и жестким. — Если забыли, то я вам напомню! Напомню, что неблагие придерживаются только лишь буквы гостеприимства, но никак ни духа. Прямо на вас не нападут, но если вы окажитесь настолько слабы или глупы, чтобы не устоять перед местными соблазнами и при этом погибнете или сойдете с ума, то неблагие лишь состроят скорбную мину да выскажут фальшивую озабоченность: «Ах, какая жалость! Ох, какой ужас! Он был так молод! Ему бы ещё жить и жить! Но кто же знал, что такое может произойти?! Только не мы! Мы не имели ни малейшего представления о том, что это может оказаться опасным для кого-то из наших гостей! Но в следующий раз мы это учтем и сделаем все от нас зависящее, чтобы больше никто и никогда не пострадал! Честное неблагое слово!»
Ричард и Вайлд выслушали Ее Величество с молчаливым смирением и кивнули, мол, всё, всё поняли.
Миновав центральные ворота ледяного дворца, они попали в бесконечно длинный, мрачный ледяной коридор, идя по которому они попеременно проходили то участки практически абсолютной тьмы, то холодного сине-фиолетового света. Их собственные отражения в ледяных стенах выглядели настолько устрашающе-жуткими, что не только Ричард, Алекс и Вайлд, старались лишний раз не смотреть по сторонам, но и королева лета Элана.
— А здесь, я смотрю, умеют производить впечатление на гостей! — усмехнулся Александр.
— То ли ещё будет! — «воодушевленно» пообещал Вайлд. — В последний раз, когда у меня хватило дурости заявиться на вечеринку к Неблагим, меня вначале вкусно накормили до отвала, затем напоили до пьяна, а затем все те, кому было скучно устроили на меня и ещё нескольких гостей дикую охоту. Все эти охотники впоследствии, конечно, очень пожалели о подобном своём гостеприимстве, но конкретно с той вечерники я еле-еле живым ушёл. С тех пор зарёкся принимать приглашения на вечеринки от неблагих! Но как говорится, никогда не говори «никогда»!