Осторожно, женское фэнтези. Книга 1
Шрифт:
— А что вы хотели? — сморгнула выступившие слезы. — Мне нужно настроиться. Не каждый день такой живописью занимаюсь.
— Отдайте, — Вульф отобрал у меня бутылку. Поглядел сквозь нее на свечи и сам отхлебнул немного. Поморщился: — Я тоже… не каждый день.
Достал из-под стола сумку, с которой обычно ходил на занятия, и вынул из нее пузатую баночку.
— Вот. Будет нелишним. Кровоостанавливающий бальзам, ношу с собой на практику. На всякий случай.
— Нужен другой свет, ярче, — сказала я. — И вам придется
Я надеялась, что крови будет не слишком много. Вспоминала расположение крупных сосудов, чтобы не повредить ненароком… Экзамен по анатомии, блин! Как я на это согласилась? Знала бы, чем придется заниматься, и не пришла бы, осталась бы в общежитии и притворилась спящей, а еще лучше — мертвой. Но ведь пришла…
Саймон зажег газовые рожки и растянулся на полу. Я устроилась рядом, подогнув под себя ноги. Смочила водкой салфетку и протерла нож, затем — мускулистую грудь боевика.
— Щекотно, — улыбнулся он.
— Это ненадолго, — утешила я угрюмо.
Поглядев на бутылку и усилием воли отказавшись от мысли глотнуть еще чуть-чуть для храбрости, я крепко сжала нож, ухватившись за клинок, почти у самого острия, как держат карандаш, и провела на коже бывшего куратора короткую линию. Посмотрела на появившиеся капельки крови и все-таки глотнула еще водки.
— Элизабет, вы меня царапаете, — укоризненно выговорил Саймон. — А нужно резать. Достаточно глубоко, чтобы остались шрамы, но не настолько, чтобы пришлось накладывать швы.
— Как это?
— Вы у нас целительница, вам лучше знать. И отставьте бутылку. А то я потом не разберу ваши письмена.
— Ладно. Ладно… — я облизала пересохшие губы и провела новую черточку, глубже и длиннее. Крови тоже выступило больше. Я стерла ее пропитанной бальзамом салфеткой.
— Не останавливайтесь, — велел Вульф сквозь зубы. — Раньше закончите, раньше… м-м-м…
— Что? Больно? — всполошилась я, испуганно отдернув нож. — Я… если бы могла использовать магию, есть анестезирующие заклинания…
— Есть, — поморщился Саймон. — Я помню несколько из общего курса целительства. Но если я ничего не буду чувствовать, легче забуду все это.
Я хотела сказать, что он еще более сумасшедший, чем думалось мне вначале, но неожиданно для себя согласилась:
— Да, без заморозки надежнее.
— Если будет очень больно, — усмехнулся он, — подуете.
Вырезав три буквы первого имени, я столкнулась с новыми сложностями.
— Неудобно, — пробормотала, прервав свое странное занятие. — Надо с другой стороны. Или… Это будет не совсем прилично…
— Полагаете, нам еще не поздно беспокоиться о приличиях? — кривясь от боли, поинтересовался Вульф.
Я сочла это разрешением, подобрала юбки и уселась ему на живот. Так действительно было удобнее, и дело пошло быстрее.
Но видел бы это кто-нибудь со стороны!
— Мистер
— С-саймон, — выдохнул он с присвистом.
— Что?
— Вы сидите на мне с ножом в руке. Думаю, этого достаточно, чтобы обращаться ко мне по имени. Тем более, я знаю, что студенты за глаза меня иначе и не называют.
— Саймон, — мне самой так нравилось больше, — а ваша мать, она…
— Не войдет ли сейчас? — понял он. — Нет. Во-первых, я закрыл дверь на ключ. Во-вторых, у мамы проблемы со сном, и доктор Грин прописал ей снотворные капли. До утра ее и канонада не разбудит.
— Грин? — переспросила я. — Он ее доктор?
— Да. А что? — Вульф отвел мою руку, державшую нож, и вопросительно заглянул в глаза.
— Да так, — я пожала плечами. — Знаю его немного. Не самый приятный в общении человек.
— Доктор Грин? — как будто не поверил Саймон. — Разве? По-моему, он интересный. Начитанный. Знает много занимательных вещей, не связанных с медициной.
Угу. В частности, о драконах. И водит дружбу со специалистом по мистическим существам.
— Вам не кажется, что он странный? — спросила я боевика.
— Нет, — покачал он головой. — А вот вы странная… в хорошем смысле. Не обидитесь, если я скажу?
— Не знаю. Но у меня нож.
— Вы не очень мне нравились, когда были моей студенткой. Возможно, потому что я не знал вас как сейчас.
— Возможно, — согласилась я, приготовившись вырезать на нем очередную линию. — Подобные занятия — они как-то сближают, да?
Вульф согласно замычал, стиснув зубы, а в зеленых глазах заблестели слезы. Сам напросился!
Дальше общаться уже не получалось. Обменивались короткими фразами время от времени, чтобы разрядить напряженную тишину, но Саймону все же было больно, а мне страшно и тревожно. Не мечтала я о такой хирургической практике.
Наконец все четыре имени были вырезаны на широкой груди боевика. Я стерла кровь, смазала порезы бальзамом и накрыла салфеткой. Поднялась на ноги, успевшие затечь за время сидения, и тут же обессиленно рухнула на стул. Руки, словно у них своя собственная, не связанная с остальным организмом нервная система, только теперь, когда все закончилось, мелко задрожали. Пусть. Тут не было никого, от кого нужно было скрывать свое состояние.
Саймон встал с пола вслед за мной. Выглядел он после “росписи” неважно: в лице ни кровинки, волосы надо лбом взмокли, вены на шее вздулись. Но старался держаться бодро. Во всяком случае, на соседний стул он не упал, а аккуратно опустился, придерживая на груди салфетку, уже напитавшуюся кровью. Нужно будет сменить ее потом, чтобы к утру не прилипла, а то отдирать придется — снова с болью.
— Я могу спать в кресле, — заявил Вульф без предисловий.
— Зачем?
— Вы ляжете на кровати.