Осторожно, женское фэнтези. Книга 1

Шевченко Ирина

Как шла обратно в общежитие — не помню. Ноги сами несли знакомой дорогой, а перед глазами вместо учебных корпусов и заснеженных аллей стояло лицо Оливера Райхона.

Вот как бывает: придумаешь себе мечту, а она возьми и явись тебе в полный рост безо всякого предупреждения. Повернуть бы назад, изменить все… Но только как? Не в смысле, как повернуть, а как изменить, ведь мечта эта — изначально несбыточная, там и портить ничего не нужно было. Хотя теперь-то минимальный шанс, если он и был, свелся к нулю. И винить некого — только себя…

К моему возвращению Мэг уже проснулась. Накинулась с ходу с расспросами и упреками. Пришлось сознаваться, что я не спала всю ночь, а с утра пораньше бегала

в библиотеку, чтобы проверить кое-что для доклада, соглашаться с тем, что я все-таки больная, и на голову — тоже, пить горький чай и укладываться в постель с грелкой…

Не рассказывать же снова, что я влюбилась?

Сильные мужчины всегда были моей слабостью. Но слабостью неопасной: не так часто мне попадались подходившие под это определение представители противоположного пола. А у тех, что попадались, как выяснялось, сила была строго лимитирована или не распространялась на некоторые жизненные ситуации. За одного такого шесть лет назад я вышла замуж, но… лимит, жесткий лимит. Он так и сказал: “Это выше моих сил”. И я поняла. И простила, и отпустила. И когда потом, спустя год, он предлагал начать все сначала, закрыла перед ним дверь и неделю не отвечала на звонки. Потому что мне не нужно с лимитом — мне нужно, чтобы всегда и во всем, в горе и в радости. А если только в радости, то желающих и без него немало нашлось бы. А таких вот, “безлимитных”, так и не встретилось. И, положа руку на сердце, сейчас я была бы только рада, окажись Оливер типичным представителем условно сильного пола, но что-то подсказывало, что нет в мире, во всяком случае, в этом мире, преград, перед которыми милорд Райхон спасовал бы. И значит…

Ничего не значит. Я тут временно, и, судя по тому, как скоро я загубила даже призрачную возможность на счастье Элизабет, время это скоро истечет. Если Мэйтин не ошибся, и для того, чтобы спасти Трайс от гибели, выполнение этого условия обязательно, мир обречен. Мало того, что Оливер меня презирает, так есть еще и Камилла — препятствие в нынешних обстоятельствах непреодолимое.

Но здесь шутница-судьба неожиданно решила мне подыграть.

На завтрак я не ходила: бессонная ночь, усталость, нервы и успокаивающий чай от Мэг сделали свое дело, и на несколько часов я выпала из реальности. Но к обеду подруги меня растолкали и в приказном порядке велели собираться в столовую, потому как, по их словам, я совсем отощала, с лица спала и скоро смогу составить Сибил конкуренцию в изображении не очень живых девочек. После обеда, за которым я через силу влила в себя пару ложек супа и с отвращением сжевала подсунутый провидицей лист салата, мне предложили на выбор прогулку по парку, поход на каток или и то, и другое сразу, но я сослалась на незаконченный доклад и вернулась в общежитие.

В холле меня поджидал инспектор Крейг.

— Доброго дня, мисс Аштон. Уделите мне несколько минут? Хотел бы побеседовать с вами в связи… — он откашлялся и виновато, словно ему в самом деле неловко было тревожить меня по такому поводу, развел руками. — В связи с исчезновением мисс Камиллы Сол-Дариен.

Нет, определенно, удачей это не было.

Глава 23

Мой редкий дар

Несколько часов сна перед обедом вернули мне способность мыслить, иначе я не поняла бы зачем инспектор с ходу выложил причину визита. Хотел посмотреть на мою реакцию. И кажется, остался удовлетворен, получив подтверждение своим догадкам. Знать бы еще каким.

— Вы говорили с милордом Райхоном? — задала я вопрос в лоб, вместо того, чтобы охать или выражать притворное сочувствие — искренне сочувствовать Камилле у меня, боюсь, не получилось бы.

— Да, — не стал юлить полицейский. — В интересах следствия милорд ректор вынужден

был рассказать мне… — левый глаз инспектора смотрел на что-то за моей спиной, а правый — на консьержку, сидевшую в своем уголке с неизменным вязанием и пропустившую уже не одну петлю, прислушиваясь к нашему разговору. — Может быть, поговорим в более приватной обстановке?

— В участке?

— Ну что вы, — замахал он руками. — В комнате для гостей, конечно. Вы не против?

Будто бы у меня была возможность отказаться.

— Значит, мисс Сол-Дариен пропала? — спросила я, едва инспектор устроился в том же кресле, в котором сидел во время нашего первого разговора. — Так же, как и другие? Как это произошло? Когда?

— А вы девушка напористая, — с наигранным восхищением усмехнулся мистер Крейг. — Только это я, вроде как, должен вас расспрашивать.

— Я — подозреваемая? — не было желания разводить политесы и ходить вокруг да около.

— Напористая, — теперь уже печально вздохнул инспектор. — Нет, мисс Аштон, к подозреваемым я в одиночку не хожу, годы уж не те. А вот со свидетелем побеседовать еще могу. Вы, мисс Элизабет, судя по тому, что мне рассказал милорд Райхон, одной из последних видели мисс Камиллу…

— Чушь! — выпалила я, не дослушав. — Ее куча народу видела после меня. Студенты, преподаватели с кафедры мистических существ. Тот же милорд Райхон!

А что? Олли сдал меня, не задумываясь. Джентльмен называется! Я все понимаю, интересы следствия, да и не абы кто пропал, но мог бы сначала лично поговорить… Хотя нет, не мог. Между нами нет ничего личного…

— Вы были рядом с ее домом, — нашел новый аргумент инспектор. — Ничего необычного не видели?

Самым необычным из виденного мною вчера был Саймон Вульф, поедающий булочку за столом профессора Милс. Но сомневаюсь, что это заинтересует полицию.

— Нет, я ничего не заметила.

— Вы уверены? Сможете в этом поклясться?

— А вы сможете поклясться, что ни в чем меня не подозреваете? — дерзко, конечно, но я решила, что терять мне нечего.

— Честно? — серьезно уточнил инспектор. Почти секунду оба его глаза смотрели прямо на меня. — Нет, мисс Аштон, вы не подозреваемая. Но приглядывать за вами постараюсь, потому как вы из тех людей, что обладают редким и не слишком счастливым даром оказываться в ненужное время в ненужном месте. И ладно бы вы этот дар пытались контролировать, так нет же, сами на свою голову приключений ищете.

— О чем вы? — непритворно удивилась я прозвучавшему в последних словах упреку.

— Сапожки у вас хорошие, — ни с того ни с сего сменил тему инспектор. — Красивые, добротные. И удобные, видать. Наверное, у хорошего мастера шились, специально под вашу ножку?

— Да. — У Элси, если не считать форменных платьев, не было в гардеробе ничего, купленного готовым.

— Да, — повторил мужчина задумчиво. — Сразу видно, штучная работа. Такие вещи, я вам скажу, в глаза бросаются. Вот, бывает, идет девушка, торопится, бежит почти: лица не видно, платье обыкновенное, форменное… А подол чуть приподняла, и смотришь, а сапожки на ней непростые, кожа мягкая, носочек остренький посеребреным металлом прикрыт, каблучок рюмочкой, пряжка нарядная…

Все же медленно я соображаю. Но и инспектор хорош: переборщил с намеками. Мог бы сразу сказать, что узнал меня тогда, в мужском общежитии, выбегающей из комнаты Мартина.

— Это не то, что вы подумали, — пробормотала я, краснея.

— Не знаю, мисс, что, по вашему мнению, я подумал, но уж точно не то, что вы хотели бы, чтобы я подумал. Неподходящее место для свиданий, как ни крути. Тем паче, соседи вашего приятеля в тот день отсутствовали, кроме одного, а мистер Владис, как я понимаю, мог бы и в коридоре часок погулять — ему-то без разницы было.