Осторожно, женское фэнтези. Книга 2
Шрифт:
Друзья же жаждали настоящего разговора. Объяснений. Подробностей. Подтверждений и опровержений. Я отвечала коротко и сухо, но они не замечали моего настроения, продолжая сыпать вопросами. Их можно было понять… при желании, которого у меня не было. Пришлось намекнуть, что инспектор Крейг тоже ждет своей очереди узнать нюансы сегодняшнего происшествия.
— Приготовить тебе что-нибудь к возвращению? — спросила Сибил напоследок. — Может быть, что-то особенное?
О, да! Постель из розовых лепестков и ванну с шампанским… Хотя
— Одна из твоих настоек была бы кстати, — шепнула я провидице на ухо.
Не исключено, что сегодня вечером я захочу напиться.
Если бы я решила вернуться в общежитие вместе с подругами, никто не стал бы с этим спорить, но с моей стороны было бы откровенной трусостью сбежать еще дальше, чем я уже убежала. К тому же в кабинете наставницы меня не беспокоили любопытствующие. И они же, эти любопытствующие, служили прекрасным оправданием тому, почему я не выйду за дверь, не пройду по коридору и не поднимусь по лестнице.
Я просто ждала.
И дождалась.
Он вошел тихо, остановился в дверях. Волосы растрепаны, мятая рубашка застегнута наспех всего на две пуговицы, на ногах — тапочки, какие выдают местным пациентам. Посмотрел на меня и, кажется, с одного взгляда все понял. Но все-таки улыбнулся:
— Думал, только мне с вами нелегко, Бет. Но говорят, вы и единорога умудрились до слез довести.
— Угу, — согласилась я. — И лорда Эрентвилля до предынфарктного состояния. Надеюсь.
В груди защемило. Руки задрожали от безумного желания — броситься к нему, прикоснуться, пригладить волосы, пуговицы застегнуть… или расстегнуть, оторвать к демонам… Зацеловать всего. И пощечину влепить от души, чтобы не смел есть мои конфеты. И умирать чтобы больше не смел…
Он сам подошел. Сел рядом. Не на кушетку — на пол. Уткнулся лбом мне в колени. Подумалось, что специально: чтобы не видеть, если я все же заплачу.
— Я просил телеграмму от бога, — проговорил негромко, в то время как я, не сдержавшись, уже запустила пальцы ему в волосы. — Телеграмму или комету. А это была всего лишь отравленная конфета. И не от бога, а от библиотекаря. И не мне, а вам. Поэтому… не считается.
— Не считается? — хотелось кричать, но голос прозвучал спокойно и тихо. — По-вашему, это игра?
Он перехватил мои руки, поднял голову. Уверенно посмотрел в глаза.
— По-моему, это случайность. И боги не имеют к ней никакого отношения.
Я отвернулась, не выдержав его взгляда.
— Боги имеют отношение к плачущим единорогам, — отчеканила ровно. — Мне напомнили об условиях, и я намерена их выполнить. Потому что…
На продолжение моей выдержки не хватило. Да и нужно ли продолжать? Все понятно. Сразу было понятно, и боги тут совсем ни при чем: я сама прописала эти дурацкие условия, а после вдруг решила, что можно о них забыть.
— Бет, это же чушь. Неужели ваши боги так жестоки?
— Мои? — взвилась
Я собиралась сказать, что его вообще не должно было быть в этой истории, но не успела. Потому что он был: руки, обнявшие меня, укутавшие теплом, губы, недавно окаменелые, а сейчас — мягкие и нежные…
Он был, и я не могла его потерять.
Собрала силу на кончиках пальцев и отшвырнула его от себя резким толчком.
— Даже приближаться ко мне не смейте, — приказала дрожащим от злости голосом. — Никогда.
Потому что у меня нет больше в запасе чудес.
Его ответа я дожидаться не стала: вылетела в коридор, растолкала собравшуюся под дверью толпу и ринулась к выходу. Пальто? В первый раз мне его забывать, что ли? Да и на улице уже весна.
У калитки кто-то схватил меня за руку, и я, даже не посмотрев, кто это, ударила коротким колючим разрядом.
— Не кипятись, — Крейг будто ничего и не заметил. Обнял с силой за плечи. — Не надо. Живы все, и ладно. Остальное — потом как-нибудь.
— Как? — всхлипнула я, чувствуя, что самообладания осталось ненадолго.
— Мне-то откуда знать? Это ты ж у нас… аномалия. Пойдем-ка, провожу, чтоб дорогой не замерзла.
Вывел меня к общежитию, но отпускать не спешил.
— Магию потерявшуюся, значит, поймала? — спросил задумчиво. — Хорошо. И что не сказала никому, тоже хорошо. Может, кой-кому сюрприз сделаешь. Хоть, боюсь, после сегодняшнего этот кое-кто от тебя любых сюрпризов ждать будет.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Прав инспектор: потом, как-нибудь.
— Что, по-вашему, он теперь сделает?
Полицейский пожал плечами:
— Кто ж скажет? Как по мне, два варианта. Либо поостережется впредь к тебе лезть, кабы еще каких чудес не случилось, либо в разнос пойдет. Я на второе ставлю. Он-то ведь уверен, что старая реальность возвращается, про единорога знает уже. Боится тебя. Должен бояться. И того, что вернется все, так и его обман держаться не будет. Все выезжающие у меня давно на контроле, если сбежать задумает. А тебе охрану усилю, да посмотрю, что мы еще кроме ядов упустили.
— Простите, — пробормотала я.
— За что? — удивился Крейг.
— За то, что раньше не думала, сколько сил уходит на мою охрану. Если бы не… я, наверное…
— Пустое, — махнул он рукой, поняв, что я вот-вот расплачусь. — Работа у нас такая. Мороки много, да. Всех людей по десять раз на дню проверь, ловушки, заклинания… Зато схему составили — ух! Это ж даже отчеты почитать — любо-дорого, какая схема. Особ королевской крови так не стерегут! Да вот только, — он нахмурился, — не все так ладно. Тебя-то уберегли, но и библиотекарь наши ловушки обходит, словно сам их ставил.