Осторожный убийца

Чейз Джеймс Хедли

– Мне предложено жить в комнатах над лодочным ангаром, – ответил я, не глядя на нее.

– Над ангаром? – удивилась Мария. – А что, другой человек уехал?

Я достал из духовки блюдо с телятиной и спагетти. Поставив тарелки на стол, коротко ответил:

– Именно поэтому я здесь.

Она кивнула, словно отвечая самой себе на какой-то вопрос, еще раз поправила накинутую на плечи шаль и, тяжело ступая, пошла к двери.

– Вы должны быть очень осторожны, поднимая синьора Бруно, – уже стоя у двери, предупредила она, пристально глядя на меня. – Тот

человек плохо выполнял свои обязанности. – Она сделала сердитую гримасу. – Он всегда думал о посторонних вещах.

Я поймал ее прямой, многозначительный взгляд:

– Я буду осторожен.

Она кивнула и открыла дверь. Я заметил, что она колеблется, оставлять ли меня здесь. Чтобы наконец избавиться от нее, я сказал:

– Спокойной ночи!

– Почему ваша жена не приехала с вами? – спросила она, уже взявшись за дверную ручку.

– Я не женат.

– Для такого человека, как вы, лучше было бы быть женатым, – заявила Мария.

– Я подумаю над вашим советом, – не сдержав улыбки, ответил я. – Доброй ночи. Она не улыбнулась мне в ответ.

– Тот мужчина тоже был не женат.

– Какой мужчина?

– Беллини. Он работал у нас три месяца. Бездельник и хам. Целыми днями сидел и курил свои вонючие сигары. И он был очень невнимателен к синьору Бруно, поднимая его.

– Вы, должно быть, спешите домой, – сказал я. – Извините, что задержал вас. До свидания.

Мария еще немного постояла в нерешительности, потом вышла из кухни и закрыла за собой дверь.

Я некоторое время сидел, прислушиваясь к ее тяжелой шаркающей поступи, пока она спускалась по тропинке к дороге. Когда ее шаги окончательно стихли, я облегченно вздохнул. Разговор с Марией вогнал меня в пот, а мои нервы натянулись как струны!

Интуиция подсказывала мне, что старая женщина была более чем подозрительна: она прекрасно поняла, почему я оказался здесь!

Лаура ожидала меня на веранде. Она стояла, облокотившись на колонну, поддерживающую украшенную орнаментом кровлю, и смотрела на озеро. Услышав мои шаги, она повернула голову:

– Мария ушла?

– Да.

Она повернулась ко мне, осмотрела с ног до головы и улыбнулась:

– Теперь мы одни, кроме Бруно. Сегодня я буду сидеть с ним, Дэвид, а завтра ночью приду в ангар. Ты доволен?

– Все замечательно! Но не опасно ли заходить сюда? Если кто-нибудь увидит нас здесь, не догадается ли он, какие нас связывают отношения?

– В это время здесь уже никого не бывает, так что нам нечего бояться. Тебе понравились комнаты, Дэвид? Я их обставила по своему вкусу. Представляю, как через несколько часов мы будем счастливы! О, Дэвид!

– Да, там намного лучше, чем в пещере! Она засмеялась:

– И я предпочитаю ангар. Что скажешь о Марии?

– Мне кажется, она обо всем догадалась! Лаура внимательно посмотрела на меня:

– Почему тебе так показалось?

– Предчувствие. Мой предшественник Беллини тоже жил в комнатах над ангаром?

– Конечно же нет! – Она с подозрением посмотрела на меня. – Что наговорила тебе эта старая гадина? Почему ты спросил об этом? Беллини

был просто наемным слугой. Он снимал комнату в деревне.

Подозрение, охватившее меня, отступило.

– Мне показалось, что она хотела сказать, что Беллини жил в квартире над лодочным ангаром. Лаура положила ладонь на мою руку:

– Ты не должен обращать никакого внимания на то, что говорит Мария. Лодочный ангар принадлежит мне. И только я им распоряжаюсь. Беллини не жил в нем, он даже никогда не был внутри.

– А где он теперь?

– Не знаю. Может быть, уехал обратно в Милан. А почему ты им интересуешься?

– Нет, он меня не интересует. Это Мария сделала меня любопытным.

Ее рука скользнула вниз, потом накрыла ладонь.

– Мария – известная сплетница! Не слушай ее, Дэвид. Пойдем, я представлю тебя Бруно. Будь с ним осторожен. Не думай, что, если он смотрит мимо, он ничего не видит. Не смотри на меня так, как сейчас, и будь настороже.

– Как мне не хочется встречаться с ним, Лаура!

– Я прекрасно понимаю тебя, но чем быстрее ты с ним познакомишься, тем лучше. – Тонкими пальцами она легко коснулась моего лица. – Пожалуйста, запомни, Дэвид, – он ничего не значит в моей жизни, и думаю, что я тоже ничего для него не значу.

Она пошла вдоль веранды, и я неохотно последовал за ней. Свернула за угол, и мы почти сразу же натолкнулись на длинное кресло на колесиках, стоявшее в полутени и развернутое в сторону озера. Я увидел контуры худого тела под пледом, большая ваза с цветами на столике скрывала лицо Бруно.

Лаура жестом велела мне оставаться на месте и подошла к креслу.

– Бруно, новый человек пришел. Его зовут Дэвид Чизхольм. Он американец, живет в Милане. Изучает итальянскую архитектуру. Его рекомендовало агентство Донетти. – Она повернулась и подозвала меня.

Я на негнущихся ногах подошел к инвалидному креслу и остановился так; чтобы на меня падал свет. К горлу подкатила легкая тошнота, а руки конвульсивно сжались. Я боялся встретиться глазами с Бруно.

Бруно Фанчини на вид было лет сорок пять. У него были пышные пепельные волосы. Его красивое, аристократическое бледное лицо с правильными чертами казалось высеченным из мрамора. Его глаза были живы, более живы, чем у многих здоровых: большие, выразительные черные глаза, которые говорили, что этот человек выдающихся способностей, обладающий проницательным и доброжелательным характером, не лишенный чувства юмора, но который мог быть безжалостным, когда необходимо.

Было жутко стоять и смотреть в эти живые умные глаза, зная, что он ничего не может сказать и что он беспомощен, как мертвец. Я кожей чувствовал, как он разглядывает меня с дружеским интересом, и этот интерес меня смутил. Чтобы скрыть охватившее меня волнение, я неловко поклонился и отступил в тень.

– He отвезти ли синьора Бруно в дом, синьоpa? – спросил я.

Лаура сообразила, что опасно позволять Бруно и дальше изучать меня. Она прошла между креслом и мной.

– Тебе будет лучше в доме, Бруно. Ты уже давно находишься на воздухе!