Остров Афродиты

Хэмпсон Энн

– Я не знаю, Леон, – вновь начала она, и он тут же перебил ее.

– Чего ты боишься, Элен? – Его голос звучал тихо, но настойчиво. Интересно, почувствовал ли он ее замешательство, подумала она, медля с ответом.

– Боюсь? – переспросила Элен и с трудом улыбнулась. – А чего мне бояться?

– Вот об этом я и спрашиваю тебя, – спокойно заметил он, – а ты не хочешь мне ответить.

Элен покачала головой, вновь устремляя взгляд на море и лихорадочно пытаясь найти правдоподобный ответ, такой, чтобы Леон не догадался о том, что ее беспокоит на самом деле. Если он узнает правду, то в его голове могут родиться мысли, которых, вероятно, раньше даже и не было.

– Я

ничего не боюсь, – солгала Элен, избегая его взгляда. – Мне абсолютно нечего бояться.

– В таком случае, – последовал спокойный ответ Леона, – не вижу причин, по которым ты не можешь ехать со мной в Фамагусту. Я дам тебе денег, чтобы ты купила себе новые платья.

– О нет! – Это восклицание вырвалось у Элен непроизвольно, и она поспешила добавить: – У меня много платьев, Леон.

– В самом деле? Тогда, наверное, ты их очень далеко запрятала.

Его прямота слегка покоробила Элен, но она тут же вспомнила, что Леон все-таки является ее мужем. Странно, но она никогда не думала о себе, как о его жене, и поэтому не была готова к тому, чтобы они обращались между собой как супруги.

– Но для воспитания детей больше подходит темная одежда, – сказала Элен, чувствуя сама, как неубедительно звучит ее оправдание.

– Это довольно сомнительное заявление, ты не находишь? – слегка нахмурившись произнес Леон.

– Мне нравится темная одежда. – Луна спряталась за облако, и словно в тот же момент лицо Леона приняло мрачное выражение. Когда он заговорил, в его голосе слышалось скрытое недовольство.

– А мне нравится светлая, – сказал он. – Я осмотрю весь твой гардероб, и если он придется мне не по вкусу, ты пойдешь и купишь себе новые и красивые платья, Элен, которые подойдут к твоим глазам и освежат цвет твоего лица. – Его голос изменился, или Элен это только показалось, но ее сердце учащенно забилось. Нет, она ничего не придумала: в нем как будто звучала сдерживаемая страсть. «Неужели он находит меня привлекательной?» – в страхе подумала она, и вместе с утвердительным ответом пришла уверенность, что для пылких восточных мужчин в достаточной степени безразлично, та или иная женщина будет находиться рядом с ним.

– Я хочу носить то, что мне нравится, – возразила Элен.

– Ты будешь носить то, что нравится твоему мужу. – Почувствовав ее замешательство, Леон добавил уже мягче: – Мы остановимся в отеле «Король Георг», самом лучшем в Фамагусте, и мне бы хотелось гордиться тобой. Понимаешь, я же там могу встретить знакомых бизнесменов.

Так вот в чем причина! Элен вздохнула с облегчением. Она даже отругала себя за свои страхи и чрезмерно разыгравшееся воображение. Ведь в его голосе не было и намека на желание. А она вообразила Бог знает что! Нельзя было воспринимать слова Труди слишком серьезно. Элен стала думать о поездке в Фамагусту уже спокойнее. Это будет хорошим отдыхом для нее. Несмотря на то, что Элен очень любила Чиппи и Фиону, своими шалостями они частенько выводили ее из равновесия. К тому же забота о детях и работа по дому полностью изменили тот образ жизни, к которому она привыкла а Англии, и Элен уже ощущала усталость. Возможно, это тоже сказалось на ее внешности, подумала она, хотя ее это нисколько не расстроило.

– Когда мы поедем? – спросила она и сама удивилась, с каким интересом ожидает ответа.

– Я думаю, в конце следующей недели, вероятно, в пятницу. Тогда мы сможем вернуться в воскресенье или даже в понедельник. Все зависит от того, как пойдут дела на складе.

– Ты уверен, что мы можем оставить Чиппи и Фиону? – озабоченно поинтересовалась Элен. – Знаешь, Леон, им, наверное, даже в голову не

приходит, что мы можем куда-нибудь уехать.

– Ничего с ними не случится. Они спокойно могут провести два дня с Арате и Никосом. А что касается поездки, то им придется примириться с подобными отлучками, потому что потом я собираюсь взять тебя с собой в Пафос. Я думаю купить там участок земли.

– Может быть, мы возьмем их с собой, – осторожно предложила Элен. – Им будет интересно.

– Как-нибудь непременно возьмем, – согласился Леон. – Мы обязательно устроим отдых вместе… всей семьей.

Всей семьей… Легкая тень грусти пробежала по лицу Элен. Каждый раз, когда она видела какую-нибудь семью вместе на пикнике или где-то еще, она ощущала внутри себя огромную пустоту. Поехать вместе с Леоном и детьми… всей семьей… это было бы замечательно.

– Нельзя ли взять их и в этот раз? – порывисто спросила она, но Леон твердо и решительно ответил:

– Нет, дорогая. Я же сказал, что тебе нужна перемена обстановки. А если мы возьмем детей, то никакого отдыха не получится.

Элен не спорила; она чувствовала, что все равно ничего не могла бы изменить. Откинувшись на спинку скамейки, она устремила мечтательный взгляд в сторону моря. Темная полоса горизонта была отчетливо видна, а море сияло, как расплавленное серебро. Облака уже не закрывали небо плотной завесой; среди них проглядывало звездное небо. Легкий ветерок с гор приносил опьяняющий аромат диких цветов, смешивающийся с густым запахом апельсиновых деревьев.

– Нет ничего лучше весны, – пробормотала Элен, задумчиво окидывая взглядом полоску пляжа, окаймленную высокими пальмами, местами подходившими к самой воде.

– А на Кипре она особенно прекрасна, но, к сожалению, быстротечна. Лето, напротив, очень продолжительное, а зима – если ее можно так назвать — как ты уже знаешь, совсем короткая.

Всего за четыре месяца Элен увидела быстро промелькнувшие осень и зиму, и вот теперь, наконец, раннюю весну. Все остальное время года будет длиться лето – сезон жаркого солнца и ясного голубого неба. Дикие цветы исчезнут с высушенной солнцем земли, но в садах и в парках изысканные декоративные растения будут радовать глаз все лето.

С моря подул прохладный ветерок. Леон повернулся к Элен и спросил:

– Тебе не холодно? Может быть, вернемся к машине?

Было еще довольно рано, и хотя Элен отправилась на прогулку с явной неохотой, сейчас ей уже не хотелось возвращаться домой.

– Здесь прохладно, но мне нравится. – Она подняла на мужа глаза и улыбнулась. – Останемся еще ненадолго?

– Только если ты не замерзла, – начал он, но потом решительно произнес: – Нет, тебе холодно. Пойдем к машине.

По дороге домой Леон свернул в сторону небольшого кафе. Это было невысокое белое здание с террасой, ярко освещенное разноцветными огнями. К удивлению и радости Элен, за столиком, к которому подвел ее Леон, сидели англичане. Они сразу приветливо ему заулыбались, а один из них быстро принес еще два стула.

– Рады видеть тебя, Леон! Мы уже решили, что ты стал затворником после женитьбы. – Мужчина, который это произнес, был загорелый и бородатый. Наверняка художник, подумала Элен еще до того, как Леон их познакомил.

– Фил еще не стал знаменитым, но непременно добьется успеха, – сказал Леон, не обращая внимания на протест приятеля. – Он хороший художник, Элен; когда-нибудь он прославит Лапифос.

– Лапифос уже и так многие знают, – возразил другой молодой человек, обращаясь к Элен. – У нас здесь существует небольшое сообщество художников. Но вам, вероятно, это уже известно?