Остров Дохлого Дракона

Шопперт Андрей Готлибович

– Цифра красивая, - только и смог промолвить Ивашка.

– Значит по рукам, - и Стеньга бросился пожимать руку штурмана.

– Ну, мне ведь нужно с ним посоветоваться, - Ивашка растерялся от такой напористости.

– Дак, вон же он, советуйтесь, - корабел явно умел брать быка за рога.

Ивашка хмыкнул и подошёл к Хулкуру. Тот как раз закончил доводку мачт до совершенства.

– Слушай, - виновато улыбнувшись, начал Ивашка, - Хозяин верфи хочет, чтобы ты ещё столько же досок просушил и вырастил ещё две мачты, за это он заплатит

тысячу дублонов.

– Зачем мне ваши деньги? – удивился Хулкур.

– Честно говоря, я бы хотел, чтобы ты это сделал. У меня деньги все до последнего дублона ушли на покупку дома и постройку судна. А ведь нужно ещё купить арбалеты, катапульты, провизию, наконец, нанять матросов…

– Всё, всё, - остановил его баньши, - Тебе, чтобы отвезти меня домой, нужны деньги? Так?

– Так. – Согласился гном.

– Тогда не о чём и разговаривать?! Пока вы ездите в столицу и обратно, у меня будет время, и я займусь этим делом. Мне тяжело убивать жизнь в деревьях, но ради возвращения домой, я это сделаю. А хватит ли тогда денег? – вдруг спросил Хулкур.

– По правде, чтобы организовать такое путешествие потребуется гораздо больше, но тысячу обещал дать эльф. И может немного одолжит Толстун, - пожал плечами Ивашка.

– Не надо одалживать, лучше скажи корабелу, что я согласен сделать вдвое больше работы, естественно за две тысячи дублонов.

– Вот это здорово! – обрадовался Ивашка, - А то я ночами не сплю, всё гадаю, где денег на поход набрать. И вдруг, раз и сами в руки приплыли. Пойду, скажу Стеньге.

– В общем, баньши согласен, - выпалил, подходя к корабелу Ивашка, - Даже больше того, он согласен за эту же сумму и ещё столько же работы проделать.

– Замечательно! – просиял хозяин верфи, - Значит по рукам. С меня две тысячи дублонов, а с вас просушка дерева и мачты на два корабля.

– По рукам! – гномы обменялись рукопожатиями.

– Это дело стоит обмыть, - сразу повеселевший Стеньга, радостно потёр руки, - Приглашаю всю компанию в ресторан.

– Да мы с Ивашкой зарок дали, когда в тюрьме сидели – не пить больше спиртного, - попытался уклониться от приглашения Толстун.

– Это проблема! – огорчился корабел, - Ну, ничего, мы с магом пропустим по рюмочке, а вы кофейку попьёте, зато пообедаем от души. Я надеюсь, вы не давали зарок и не есть больше никогда.

– Нет, вроде, - улыбнулся Ивашка.

– Вот и замётано. Вперёд. Какой ресторан вы предпочитаете? – уже на ходу поинтересовался Стеньга.

– Мы с Толстуном раньше всегда в «Желтую Луну» ходили, - сообщил штурман.

– Нет, это для матросов, чтобы окосеть от дешёвого рома и подраться, - покачал головой хозяин верфи, - Знаете что, отведу-ка я вас в «Голубой флаг», были там?

– Слышать слышали, а бывать не приходилось, - признался Толстун.

Ивашка тоже покачал головой. «Голубой флаг» был расположен в Торговом квартале и там собирались в основном богатые купцы да капитаны судов. Матросов туда даже и не пустили бы.

Дошли

быстро. Оказалось, что ресторан находился совсем рядом с новым Ивашкиным домом, всего-то в двух минутах ходьбы. Внутри тихо играла флейта и мерно, как прибой, выстукивал барабан. Пахло хорошим ромом и специями с островов. Гнилушки были аккуратно заделаны в светильники, подвешенные под потолком, причём, цветные стёкла изменяли цвет, и казалось, что весь зал состоит из отдельных пятен, зелёного, синего, красного цвета. Народу было не много. Стеньга подтолкнул наших друзей вперёд, поближе к музыкантам, и усадил за свободный стол. Тут же появился официант, поздоровался со Стеньгой как со старым знакомым:

– Что господа желают? – и почтительно поклонился.

– Ну, чего господа желают? – оглядел компанию корабел.

– Чего ни будь мясного, - пожал плечами Толстун.

– И фруктов побольше, для нашего заморского гостя, - указав на баньши, добавил Ивашка.

Официант понимающе кивнул.

– Что будете пить?

– Мне рому. Ему, - Стеньга указал на баньши, - виноградного слабенького вина. А этим двум отщепенцам, потерянным для нашего общества, но великим героям, сделай яблочный сидр.

– Незамедлительно, - и одетый в белое как приведение официант исчез.

Меж тем музыка смолкла, и на сцене появилось новое лицо. Молодая женщина слегка полноватая вышла на помост, села рядом с флейтистом и красивым голосом запела грустную морскую песню.

И вечно жёны будут сидеть,

Любимых всё будут ждать,

А волны морские будут им петь,

И ветер – пряди трепать.

Всегда один и тот же вопрос,

Вернётся любимый иль нет?

Седеет золото их волос,

А жены всё ждут ответ.

Вернись моряк, вернись же домой,

Сквозь штили, сквозь бури вой,

Вернись моряк, услышь голос мой,

Я жду тебя мой родной.

А годы идут за кругом круг,

И нет парусов вдали.

Надежда лишь шепчет: А вдруг, а вдруг,

Ты только вперёд смотри.

И вечно жены будут сидеть,

Любимых всё будут ждать,

А волны морские будут реветь,

И ветер – платки срывать.

Пока песня звучала, все в зале сидели не шелохнувшись, заворожённые грустной мелодией и очарованием прекрасного голоса певицы. Первым очнулся Толстун. Он вынул из вазы, стоящей на столе, жёлтый кленовый лист и протянул его певице.

– Это лучшая песня про моряков, которую я слышал, - благодарно улыбаясь, прошептал он.

Певица взяла лист покрутила перед лицом, смущённо поклонилась и чмокнула Толстуна в щёку.

– Присаживайтесь за наш столик, - пригласил её Стеньга.

Женщина сначала отнекивалась, но Толстун скорчил такую грустную гримасу, что она рассмеялась и подсела на краешек стула к их столу.