Остров Фиаско, или Последние приключения барона Мюнхаузена
Шрифт:
И тем не менее китайцы исключительно скромны, вежливы и ровно ничем не отличаются от остальных людей, если не считать одной мелочи.
Все люди, как известно, сначала делают вдох, а затем — выдох. Китайцы же сначала делают выдох, а затем — вдох. Только и всего. Но это пустяки.
Китайцы необычайно гостеприимны. Едва я вошел во дворец императора, как меня облачили в красный шелковый халат, расшитый золотыми драконами, забрав у меня камзол, штаны и сапоги. Таков обычай при китайском дворе. После этого сам император три часа подряд,
Разумеется, я согласился с превеликой радостью, потому что китайцы — самые лучшие в мире повара. Трудно поверить, но поросенка, запеченного целиком, от хвостика до пятачка, они могут приготовить из травы и кореньев. И вы ни за что не отличите мясо этого поросенка от настоящего.
Стоит ли удивляться, что, покончив с прекрасным супом и чудной жареной курицей, я не смог удержаться от возгласа восхищения:
— Ах, ваше императорское величество! Никакая кухня в мире не может сравниться с китайской!
— Я тоже так считаю, барон Мюнхаузен, — кивнул император, — но из чего, по-вашему, сделаны эти кушанья?
«Все ясно, — сказал я себе, — император хитер, но барон Мюнхаузен еще хитрее». А вслух произнес:
— Ваше величество, у меня на этот счет никаких сомнений. Эта великолепная лапша приготовлена, разумеется, из морских водорослей. А жареная курица, судя по всему, — из прошлогодней соломы. — И, взглянув на императора, я тонко улыбнулся.
— Я вижу, барон, что вы большой знаток китайской кухни, — промолвил в ответ император и улыбнулся еще тоньше. — Однако на сей раз вы ошиблись. Суп из лапши, который вам так пришелся по вкусу, приготовлен из ваших собственных штанов, мой друг.
— Как! — вскричал я пораженно. — Суп из моих штанов?! Невероятно! А курица?
Император пожал плечами:
— Разумеется, из вашего камзола, барон… И вы не станете отрицать, что курица удалась на славу — очень нежная и сочная.
— Ни в коем случае, ваше величество! — воскликнул я вне себя от изумления. — Я никогда не думал, что мой старый кожаный камзол можно приготовить так вкусно!
И вдруг я замер, охваченный каким-то странным предчувствием. Потом осторожно спросил:
— А где же мои сапоги?
Император расплылся в улыбке:
— Не беспокойтесь, барон, они вам тоже понравятся. — И он придвинул к моей тарелке огромную вазу белоснежного мороженого.
— Но этого быть не может! — закричал я во все горло. — Неужели это мои сапоги?
Я не мог поверить глазам! Я не мог понять, как можно черные как уголь, сапоги превратить в белоснежное мороженое! А что за чудный запах шел от варенья, в котором плавало мороженое!
Должен признаться, что я большой любитель варенья и настолько хорошо разбираюсь в ягодах, что с первого взгляда могу отличить черную смородину от белой. Но это была отнюдь не смородина, не вишня и даже не клубника. Я не знал, что и думать, и в конце концов не выдержал:
— Ваше величество, из чего сварено
— А вы отведайте его и угадайте, — предложил император.
Я так и поступил и едва не лишился чувств от наслаждения.
Варенье было восхитительное! Но странное дело, в его вкусе и запахе я почувствовал что-то очень знакомое и родное. Но что же именно?
— Ваше величество, — произнес я смиренно, — я не в силах решить эту загадку, я сдаюсь. Но умоляю вас, откройте свой секрет! Из чего сделано это варенье?
— С удовольствием, — сказал император. — Это варенье — из ваксы.
— Из какой ваксы?
— От ваших собственных сапог, — ответил император, пожав плечами. — И поверьте, что в Китае варенье из ваксы считается не только самым вкусным, но и самым полезным.
— Вы шутите!
— Нисколько! Оно придает коже лица свежесть, блеск и приятный смуглый цвет.
— Поразительно, что во всем мире ничего об этом не знают! — заметил я. — И только зря переводят такое добро!
После чего я снова взял ложечку, чтобы вплотную заняться мороженым, но тут же спохватился: «Опомнись, Мюнхаузен! Неужели ты съешь на десерт свои собственные сапоги, в которых воевал и совершал великие подвиги!»
Я пришел в полное отчаяние:
— Ваше величество, я не могу проглотить ни кусочка этого чудного мороженого, потому что сапоги, из которых оно сделано, мне дороже любых фамильных драгоценностей!
Мои слова ужасно огорчили императора:
— Как жаль, что я не знал об этом раньше, дорогой Мюнхаузен! И все-таки не горюйте, я попытаюсь помочь вашему горю.
И на следующий день я получил взамен великолепные сапоги, как две капли воды похожие на мои собственные. Отличить их от прежних было просто невозможно. Но я остался безутешен:
— Ваше величество, ваши сапожники — великие мастера, но это не мои сапоги. Увы, мои любимые сапоги уже давным-давно растаяли, если их только не съели ваши повара.
— Вы глубоко ошибаетесь, Мюнхаузен! — сказал император. — Это действительно ваши сапоги. Мои повара сделали из них мороженое, а мои сапожники смастерили из этого мороженого сапоги!
И очень скоро я убедился в том, что император сказал чистую правду.
Его замечательные сапожники и в самом деле смастерили мои сапоги из мороженого. Вот почему с тех самых пор даже в жару мои ноги мерзнут в этих сапогах!
Ядром в глаз
После обеда я сказал:
— Мой дорогой император! Вы самый великий и богатый правитель на земле, а ваши подданные — самые счастливые люди на свете! Если им нечего есть, они съедят на обед свои собственные штаны. Если же у них нет штанов, они смастерят их из своего обеда.
— Вы абсолютно правы, мой друг, — перебил меня император, — и все-таки никто из моих подданных не может избавить меня от злейшего врага и мучителя.
— Ваше величество! — воскликнул я. — Скажите мне только одно: кто он и где находится?