Остров гарантии
Шрифт:
– Что же ты? – великодушно сказал он. – Выкладывай, не стесняйся.
Волнуясь, я развернул вчетверо сложенную бумажку с проектом, хотел было объяснить, что это только наброски, но раздумал и начал читать:
– «Часть первая. СПРАВЕДЛИВОСТЬ И ПРАВДА.
Сильный человек должен быть справедливым – если, конечно, он по-настоящему силен. Настоящая сила не боится справедливости. Вся несправедливость идет от слабости, точнее – от страха, что другие узнают про твою слабость.
Поэтому:
Еще: знай о своей силе, не прячь ее, как камень за пазухой, но и не выставляй напоказ. Сила сама себя покажет. Будь силен с сильными, только так можно стать еще сильнее. Но не старайся стать самым сильным: это не нужно, невозможно и несправедливо.
Будь равным среди равных, не бойся и не гордись.
Защищай слабых, но старайся делать это так, чтобы они об этом не знали. Им может не понравиться твоя защита.
Не старайся подчинить себе другого. Если ему нужно, он сам тебе подчинится.
Не нужно – значит, и ты не сможешь его подчинить.
Если человек хочет скрыть свою слабость, помоги ему в этом. Никогда никого не унижай.
Не отказывайся от помощи, даже если она тебе не очень нужна: это несправедливо.
Не считай чужих ошибок. Помни: каждый человек в чем-то тебя сильнее. Нет такого человека, который был бы слабее тебя во всем.
Это и есть настоящая справедливость».
Когда я кончил первый раздел, ребята долго сидели молча.
Я уже в середине заметил, что они слушают. Шурка сидел, вытаращив свои белесоватые глаза. Борька недовольно шевелил бровями. А у меня горели щеки: никогда в жизни я так не волновался.
Первым подал голос Шурка.
– Ну! – сказал он.
– Что «ну»?
– Дальше давай.
– Годится? – осторожно спросил я.
– Красиво говоришь, – с насмешкой заметил Борька. – Как-то жить будешь?
– А так и буду, – ответил я. – Постараюсь, по крайней мере.
– Ты его не слушай, – поддержал меня Шурик. – Он злится, что сам ничего такого не написал.
– А что, логично? – Я не узнавал себя: я прямо-таки напрашивался на комплимент. Наверно, все философы одинаковы: очень мне нужно было их одобрение!
– Сильно изложено, – похвалил Шурик. – Прямо как «Правила для учащихся».
Тут Борька захохотал. Хохотал он долго, обидно, пока не заметил, что я совсем уже вскипел. Тогда он быстро прекратил это дело и деловито сказал:
– Дай мне по шее и дальше читай. Умеешь. А мы-то здесь дурью мучились!
Я дал Борьке по шее – просто так, символически, – и мне полегчало. Отсюда вывод: совсем не обязательно драться до синяков. Синяки ни одной стороне не приносят облегчения. Надо будет вставить это в Главный Закон, в раздел второй – о дружбе.
– Дальше
Поднял глаза на ребят – оба слушали, сидели смирно.
– «Нет такой неправды, в которую все будут верить всегда. Но требовать полной правды от других может только тот, кто сам всегда говорит правду».
– А таких людей нет, – перебил меня Борька.
– Слушай, не мешал бы ты, – миролюбиво начал Шурка.
– Да бросьте вы, ей-богу! – с пренебрежением сказал Борька. – Ерунда все это. Понял я, к чему он клонит. Я ему: «Врешь», а он мне: «Сам врешь!» И взятки гладки. Все врут, все только и делают, что врут, на этом вся земля держится.
– Короче, ты не согласен, – сказал я и медленно свернул свою бумажку вчетверо.
– Ну, сила-слабость – куда ни шло, – ответил Борька. – Одной только статьи не хватает.
– Какой? – поинтересовался я.
– «Сила солому ломит», – сказал Борька, – вот какая должна быть статья. Есть сила, и есть солома, труха всякая. А деликатности, которых ты там навертел, – все это только когда сильный с сильным на пару разговаривают. Вот, скажем, ты и я, тут мы можем еще церемониться.
– А Шурка, значит, не в счет? – тихо спросил я.
Мы оба посмотрели на Шурку. Шурка сидел безучастный, сонный, как будто бы речь шла не о нем.
– С Шуркой, значит, можно не церемониться, – настаивал я.
– Послушай, не заедайся, – Борька выставил ладонь (этот жест его меня всегда приводил в бешенство). – Пиши свои законы для себя одного. Никто по ним не жил и жить не будет.
– А я и пишу для себя одного, – сказал я, повернулся и вышел в коридор.
Борька что-то тихо сказал Шурке, Шурка засмеялся. Я не ждал, конечно, что Шурка за мной последует (ссориться с Борькой было ему не с руки), но все-таки потоптался немного у вешалки. Никто не вышел меня проводить, только тетя Дуня помаячила в конце коридора. Я хлопнул дверью и не спеша пошел по лестнице вниз. Еще подумал по дороге: неплохо все-таки, что не успел прочитать раздел «Дружба». Не знаю, почему, но сейчас было бы неловко. Что же касается «Любви», то до нее я просто не добрался. Соображения кое-какие имелись, но, в общем, дело было еще для меня неясное.
16
Маринка стояла в моем подъезде у лифта и, поставив свой огромный портфель на пол, ждала.
– Была уже? – показал я глазами наверх. – Неужели трудно сообразить? Мои подумают, что я прогуливаю.
– Трудно! – вызывающе сказала Маринка и, подняв портфель, прошла с гордым видом мимо меня к дверям.
– Постой! – Я схватил ее за руку. – Ну что ты строишь из себя, честное слово! Теперь что я буду своим старикам толковать? Еще в школу выяснять явятся.
Марина молчала. Отвернувшись от меня, она придирчиво разглядывала трещину на стене.