Остров Колдунов
Шрифт:
— Лейт. А вас?
— Андиан. Мне кажется, ты здесь не так давно. Я частенько бывал в Риан Ал Джаре, а тебя вижу в первый раз. И говори мне «ты», пожалуйста.
— Я и правда тут недавно, — пояснила она и вкратце пересказала свою легенду, добавив несколько продуманных душещипательных подробностей.
Он слушал ее, сочувственно кивая головой.
— Да уж, досталось тебе… У нас тут, к счастью, тихо. И уж гораздо спокойнее, чем в Майре. Хотя хэльды тоже… гаснут. Все чаще и чаще, — он вздохнул. — Тебе нравится у нас?
Лейт задумалась. Да, Эргалон ей понравился. Красивые светлые дома, величественные храмы, множество
— Нравится. Но я все равно хочу домой. И не хочу тоже. Не знаю, — и, вздохнув, решительно допила сахди.
— А ты не торопись домой, — улыбнулся он. — Конечно, Риан Ал Джар теперь не узнать, островитяне, похоже, поселились здесь надолго, если не навсегда, но, я думаю, мы восстановим былое величие. Подожди, придет весна…
Лейт не скоро спохватилась о своих прямых обязанностях. Невесело извинившись, она вскочила на ноги и побежала обносить гостей новыми кушаньями, которые только что внесли ее подруги. Ее новый знакомый терпеливо ждал, пока она закончит. Лейт ловила на себе его заинтересованный взгляд. Карие глаза следили за ней с теплом и симпатией. Она растерялась, не зная, как правильно поступить — вернуться и продолжить прерванный разговор, или, помня свое место, отойти за занавеси и ждать распоряжений чьянши…
Видя ее замешательство, он придержал чьянши за рукав- та поспешно остановилась и склонилась перед ним в глубоком почтительном поклоне — и попросил освободить Лейт от ее обязанностей на остаток вечера. Та снова поклонилась и легким шлепком по спине подтолкнула ее к гостю.
Поддерживая непринужденную беседу, Лейт отметила по себя, что Андиана аррас не очень-то интересовал. Он мало общался с гостями, только однажды отвлекся на какого-то островного старейшину, извинившись перед Лейт и отойдя в сторону, чтобы поговорить с ним. Потом, когда ночное солнце уже заглядывало в наполовину завешенные окна, он собрался уходить и попросил Лейт проводить его до ворот Солнечной башни. Она охотно согласилась, подумав про себя, что в зал можно не возвращаться. И пусть чьянши думает все, что хочет.
Они болтали и смеялись по дороге, а потом, уже перед воротами, он поклонился ей, как госпоже, пообещав навестить завтра к вечеру. Помахав ему рукой и дождавшись, пока его невысокая фигура исчезнет на спуске дороги, она сжала в кулаке синий камень-талисман, висевший на цепочке поверх платья. Дома она умерла бы со стыда, позволив себе так откровенно разговаривать с малознакомым мужчиной.
А на самом деле все оказалось так легко… Он ей понравился. Лейт улыбнулась сама себе — неужели и вправду придет? Чтобы узнать, надо только дождаться завтрашнего вечера.
Лейт боялась, что чьянши скажет ей что-нибудь язвительное. Будучи женщиной властной и резкой, но незлой, она любила порассуждать об увлечениях подчиненных ей девушек, в прозе и красках расписывая, чем такие увлечения обычно заканчиваются. Утром, вскользь глянув на Лейт, она не сказала ей ни слова. Только когда Андиан одновременно с восходом ночного солнца объявился
— Не очень-то обольщайся, но может быть, это твой шанс сменить здешние грязные кастрюли на шелковый хитон жены или наложницы. Смотри не упусти.
Лейт передернулась. О чем может быть речь, ведь она вдова! Да и грязных кастрюль на ее долю пришлось пока не так уж много. Кроме того, кто она такая… младшая дочь небогатого ард элларца карны Келара, без приданого, без знатного имени — здесь, в Эргалоне, она впервые узнала, как может цениться родословная. Она должна вернуться домой. Джерхейн сам поговорил с ее отцом, пообещав, что в свое время его дочь доберется до Улле в целости и сохранности. Видя, что она замерла, чьянши легонько подтолкнула ее к выходу:
— Пойди переоденься.
Вот еще! Рассердившись, она не только не сменила простое пестрое платье, тонкая ткань которого плотно облегала ее стройную фигуру, но и сделала вид, что не заметила его появления в маленькой комнатке за кухней, где завтракали и сплетничали слуги. Когда он окликнул ее, Лейт изо всех сил постаралась сохранить невозмутимый вид. Удалось плохо — губы сами, помимо ее воли, расползлись в смущенной улыбке.
Андиан, вложив монетку в руку чьянши, пригласил Лейт погулять по городу. Пришлось переодеться: несмотря на теплые солнечные дни, в Эргалоне все еще было прохладно, в особенности по вечерам. Держа за руку, он торжественно вывел ее из портала центральных ворот, охраняемых одновременно хильдами и островными колдунами. Утром она успешно провернула операцию со связью: разбуженный дежурный иллар, оказавшийся местным юношей из святилища Фиал, быстро и равнодушно инициировал для нее Окно в замковой галерее хэльдов и ушел досыпать. Поболтав с хозяйкой дома, Лейт бегом убежала к себе в комнату и там дождалась Раммера. Сведений накопилось изрядно: она сосчитала и количество охраны по всем интересующим Холгойна точкам замка, познакомилась с маленькой Иттой, и точно пересказала малопонятные слова Кианейт.
— Боевые шайолы… — удивился Раммер. — Не знаю, что это. Но то, что мы о них узнали — уже хорошо. Спасибо, девочка. Будь осторожна. Как только придумаешь, как вывести Итту, свяжись.
Они долго бродили по сумеречному городу, болтая ни о чем и обо всем сразу. Андиан показывал ей город, рассказывая смешные истории из собственной жизни и из жизни знакомых и незнакомых ему людей. Лейт с удовольствием смеялась его шуткам, в ответ рассказывала про городок Улле, братьев и сестер, про Мениду и соседний Катрис. Под конец они завернули в кондитерскую, как две капли воды похожую на ту, что была в Дарнейте, и выпили по чашке каха с пирожным.
Нужно было возвращаться обратно в замок. Лейт неожиданно поняла, что ей не хочется. Сидела бы да сидела, болтая и улыбаясь… Ее новый знакомый по первой же просьбе покорно проводил ее домой. На кухонном дворе они еще долго не могли расстаться, весело болтая, вспоминая то одно, то другое, пока чьянши не окликнула Лейт и сердитым голосом не велела ей подниматься наверх.
Андиан пообещал появиться снова, на этот раз — пораньше, чтобы Лейт могла посмотреть на город днем, передразнил чьянши, когда та убралась, и, сжав на прощание ее руку, стал пробираться обратно к воротам, лавируя между грудами пустых бочек.