Остров мечты
Шрифт:
— Я не испытываю неприязни к князю, — буркнул Иигуир.
— Так она и не нужна. Вам, сударь, предлагается трудиться не из личных чувств. И не ради денег, хотя вознаграждение возможно. Только ради жизни, — отчеканил герцог, чья улыбка все более напоминала пленнику волчий оскал, — своей и своих спутников. По-моему, я предельно откровенен.
— Да уж... Мне необходимо подумать.
— Отлично, думайте. До утра. На заре я с собранными здесь воинами отправляюсь к Хоренцу. Вы, сударь, имеете шанс поехать с нами: осмотрите имеющиеся осадные машины, подскажете,
Иигуир понуро кивнул:
— А если соглашусь... что будет с нами... потом?
Удовлетворенно хмыкнув, герцог запустил пальцы в сладости:
— В верном направлении начинаете мыслить, сударь. Едва лишь крепость падет, обещаю отпустить всю вашу четверку... на все четыре стороны. Захотите, выделю охрану для проезда в какой-нибудь из портовых городов. И денег дам, которых хватит для найма корабля. Как видите, все ваши проблемы тотчас решатся!
Старик вздохнул. Останется, похоже, лишь одна проблема — проданная нечистому душа...
Назад к палатке пленника провожал только барон Эгнелинг. В пути молчали, хотя по лицу барона читалось: он не только знает о предложенной старику задаче, но и не сомневается в ответе. Колебания же Иигуира встреча с друзьями только усилила. Легко рассуждать абстрактно о высоких принципах и благородных порывах, а как пожертвовать этими милыми людьми, что с порога бросились расспрашивать и радостно приветствовать твое благополучное возвращение? Проклятый Марх сумел добротно взять гостя за горло.
Когда улеглись эмоции, настала очередь здравого смысла. Тут мнения спутников разошлись совершенно. Пиколь не видел в сделке ничего зазорного:
— Да тысячи сегодня нанимаются на службу, готовые резать любого, правого или виноватого, по приказу хозяина. И ничего, спят потом спокойно, в тепле и сытости. Работа такая, даже не из худших. А у нас-то еще проще — силком заставляют, угрозами. Всеблагой Творец, какое же здесь преступление?! Коли у горла нож, то и грех берет на себя заставляющий, так?
— Врешь ты все, тварь! — рванулась к пирату Элина. — Пустите! Там же мои друзья могут быть, родные! А затем... Полагаете, Марх на Хоренце остановится? Да сколько себя помню, он с князем враждует. Несколько раз пытался нас покорить, но зубы о перевалы ломал. И сейчас за прежнее...
— А зачем ему Динхорст, если эти рубежи столь неприступны? — спросил Эскобар.
— Жадный потому что. Множество соседей под себя подмял, раздулся, ровно пиявка, да никак властью, видать, не насытится.
— Ну, этот голод, милая, так просто не успокоишь. Я о чем: неужели доступнее добычи не нашлось? Ведь толпы народа согнал, обозы, механизмы, вас вот, мессир, раздобыл...
— Все правильно, — тихим усталым голосом произнес Иигуир. — Герцог, похоже, пойдет на любые жертвы, дабы взять Хоренц. Смотрите, — он провел прутиком по утоптанному полу, — вот тянется Овелид-Кун, так его рассекают горы Оронад.
— Югернил? — ахнул Эскобар. — Древняя столица Овелид-Куна... Императорский трон? Ну, дерзко, черт побери, однако едва ли...
— Конечно, не сразу, друг мой, здесь важно пробить брешь. Этой страной всегда управляли выходцы с восточных равнин, западная знать всегда мечтала урвать свое. Оронады — водораздел между враждующими силами, владеющий ими оказывается хозяином положения. Вполне естественно, когда Третья Империя находилась в расцвете, она позаботилась о контроле над этим рубежом. Так продолжается до сих пор: только преданные монархам владетельные сеньоры, помощь влиянием, золотом, хлебом, оружием, даже войсками в трудную минуту.
— А сейчас имперские силы отвлечены на островные баталии, точно?
— Очень удобный момент. Любой ценой оседлать перевал, невзирая на распутицу и близкие морозы.
— И что потом? — хмыкнул Эскобар. — Хоть и слабы ныне императоры Овелид-Куна, полкам вроде здешних их не одолеть. Сами видели в Керхшонте...
— Вероятно, герцог будет еще не один год копить силы для решающего удара. С другой стороны, владеющий брешью в защитном кордоне Югернила вправе претендовать на роль лидера всего недовольного западного дворянства, чем удесятерит возможности для атаки.
— Все это крайне любопытно, господа, — проворчал пират, — но нам-то что предпринять? Пока высокородные сеньоры балуются политесом, наши шеи сближаются с виселицей. По-моему, выбора не оставлено никакого.
— Правильно, дядюшка! — Офицер хлопнул его по спине. — Выбора не оставили, следовательно, и терзаться попусту незачем. Будем помогать герцогу.
— Но там же мой народ! — почти простонала Элина.
— Не спеши горевать, милая, может, и не придется брать грех на душу. Мы ведь пробирались в Динхорст? Теперь нас туда доставят даже быстрее. Мессир Бентанор потянет время, копаясь с их машинами, а там... Творец захочет — выручит. Пускай еще раз твердо пообещают освободить, и соглашайтесь.
На следующее утро, впрочем, увидеться с добросердечным хозяином Иигуиру не довелось. Согласие выслушал барон Эгнелинг, который, равнодушно пожав плечами, распорядился готовиться в дорогу. Вещей успели накопить немного, сборы заняли считаные минуты, однако окрестный лагерь и здесь не отстал. Частью палатки оказались уже разобранными, остальные опустело хлопали ветру пологами. На тракт же, теснясь, выползала черная, лязгающая гусеница из конных и пеших латников, обслуги и бессчетных повозок. Если количество собственно солдат Эскобар оценил сотни в четыре, то обоз увеличивал объем армии втрое. Пленники, помещенные в самую сердцевину, могли вдоволь созерцать вереницу телег, груженных снедью, оружием, снаряжением, лесом и всякой прочей всячиной.