Остров мечты
Шрифт:
– А как ваша голова? – спросила она, чтобы заполнить возникшую неловкую паузу.
Он невесело усмехнулся.
– Такое ощущение, будто она пустая. Но чувствую я себя сегодня гораздо лучше.
– Ну, не знаю. Вы ведь помните и про кремень, и про многое другое. Значит, ваш интеллект, ваши знания никуда не исчезли, и это обнадеживает. Скоро вы вспомните и все остальное.
– Спасибо за поддержку. Очень надеюсь, что так оно и будет. Но пока я не могу сосредоточиться ни на чем важном. Ой, смотрите! –
Даньелл посмотрела в ту сторону.
– Боже мой! Корабль! – Она побежала ближе к воде. – Но он так далеко! Они ведь нас не увидят, нет?
– Боюсь, что нет. Вот если бы у нас горел костер, кто-нибудь на судне мог бы заметить дым. А поскольку этот остров необитаем, это могло бы привлечь внимание экипажа.
– Но они могут не знать, что остров необитаем, – возразила Даньелл. – Все дело случая.
– Я уверен, что все суда, чей курс пролегает в этом районе, извещены о гибели яхты. И экипажи следят за появлением какого-нибудь сигнала, например огня костра или дыма.
– Вы правда так думаете? – Обрадованная Даньелл снова повернулась к океану, но корабль уже скрылся за горизонтом. – Он ушел!
– Будут другие. Идемте возьмем брезент, тут уже недалеко.
Теперешний Дэвид Нортон, несомненно, оптимист, подумала Даньелл. Впрочем, возможно, он и раньше был оптимистом, просто она не знала его достаточно хорошо, чтобы судить об этом. Хотя тогда у нее возникло ощущение, что он пессимист и циник, но первое впечатление, как известно, может быть обманчивым.
Кто знает, может, у него были причины выглядеть именно таким. Есть люди, которые скрывают свою застенчивость под маской надменности. А что, если настоящий Дэвид Нортон по натуре застенчив? А сейчас вместе с памятью исчез и тот защитный барьер, который он воздвиг вокруг себя? Утратив память о себе и своем прошлом, он утратил и свою высокомерие?
Даньелл понимала, что эти ее попытки проанализировать причины поведения и характер Дэвида Нортона всего лишь безуспешные потуги любителя. Она недостаточно хорошо разбирается в психологии, чтобы прийти к каким-то серьезным выводам. Теперешний Дэвид был ей близок и понятен, а тот, на яхте, по-прежнему оставался загадкой. Это были словно два разных человека, и ей никак не удавалось объединить их в единое целое.
Но все, что было связано с ним, интересовало ее чрезвычайно. Бросив взгляд на его босые ноги, она спросила:
– Как вы обходитесь без обуви?
– Прекрасно.
– Ноги не поранили?
Дэвид улыбнулся.
– Беспокоитесь обо мне?
Даньелл смутилась и почувствовала, что краснеет. Она не могла запретить себе думать о привлекательности нового Дэвида, о его бесконечном обаянии.
– Это вполне естественно беспокоиться друг о друге, ведь мы
– Ну, полагаю, наше положение не такое уж бедственное. Могло быть гораздо хуже.
– Да куда уж хуже, – проворчала Даньелл.
– Например, мы могли бы погибнуть. – Он неожиданно лукаво улыбнулся. – А кроме того, я мог бы оказаться на острове с какой-нибудь старой грымзой, а не с прелестной молодой женщиной…
Он что, смеется надо мной?
– Да уж, могу себе представить, как я вы-гляжу.
– Вы выглядите очаровательно, поверьте мне. – Он сжал ее руку. – А вот и наш брезент.
Кусок брезента оказался очень большим. Дэвид разложил его на песке, и Даньелл заметила подпалины и дыры, а один край был неровно оборван.
– Господи, он же, наверное, ужасно тяжелый. Как мы будем его тащить? – спросила она.
– Хороший вопрос.
– Думаете, это с яхты?
– Уверен.
– Почему?
– Вот, смотрите. – Дэвид опустился на колени и жестом предложил Даньелл сделать то же самое.
Когда она присела, он расправил оторванный край, и ей удалось разглядеть часть надписи: «Морская крас…
– Ой, в самом деле! – воскликнула она. – Сначала кружка, теперь брезент. И что, по-вашему, это доказывает?
– Это доказывает, что обломки и предметы с яхты не случайно приплывают к нашему берегу. Их приносит постоянное океанское течение. А это цепочка, за которую потянут спасатели.
– Скоро прилив, – забеспокоилась Даньелл, вставая с колен. – Давайте поскорее унесем отсюда брезент. – Она взглянула на набегающие волны. – Он такой тяжелый. А что, если волочь его по воде вдоль берега?
– Прекрасная идея! – Дэвид тоже встал и рассмеялся. – Эх, только зря сушил его на солнце!
– Ничего, он снова высохнет.
– А вы сообразительная. – Его глаза, глядящие на нее, излучали тепло, которое проникало прямо ей в душу.
– А вы замечательный, Дэвид! – выпалила она прежде, чем успела остановить себя.
Его лицо стало серьезным.
– Вы правда так думаете?
– Правда, – ответила Даньелл с трепещущим сердцем.
– А раньше вы тоже так считали? Я совершенно не помню, каким был раньше.
– Поступайте так, как считаете правильным, это главное, – уклонилась она от прямого ответа.
– Ведь личность человека, его натура не меняется с потерей памяти, как вы думаете?
– Вообще-то не должна, – не слишком уверенно проговорила Даньелл. – Но я плохо разбираюсь в подобных вопросах. Как бы там ни было, вам лучше не думать об этом, а просто быть самим собой.
Серьезное выражение его лица вновь сменила улыбка.
– Ну что ж, тогда займемся брезентом?
– Конечно. – Даньелл улыбнулась в ответ.