Остров Медвежий
Шрифт:
На лицах слушателей было написано не отвращение, а ужас; разум отказывался признать, что такое может произойти. Никто не переглядывался, глаза всех присутствующих были прикованы ко мне.
— У Страйкера рассечена верхняя губа, выбит зуб, на виске большая ссадина, очевидно след от удара, нанесенного еще одним камнем. По-видимому, нападавший постарался, чтобы на руках и костяшках пальцев у него не осталось следов. Если бы рана была получена жертвой во время стычки, возникло бы обильное кровотечение и осталось бы много синяков. Ничего этого мы не наблюдаем, потому что Страйкер был мертв и кровообращение в его организме прекратилось до того, как ему были
Кстати, на снегу нет следов, какие остаются при схватке; видны только следы двух человек, ведущие к тому месту, где лежал Страйкер. Затем следы одного из них уходят в сторону. Спокойно, без суеты он сделал свое дело, правда сделал его не очень чисто, и ушел.
Отхлебнув немного виски, которое, судя по превосходному качеству, было из собственных запасов Джеррана, я, чтобы произвести надлежащее впечатление, спросил:
— Вопросы есть?
Как и следовало ожидать, вопросов не было. Все были настолько заняты своими мыслями, что им было не до меня.
— Думаю, вы согласитесь, — продолжал я, — теперь у нас вряд ли есть основания полагать, что четыре человека, погибшие ранее, оказались жертвами роковой случайности. Лишь самые недалекие люди поверят, что между убийствами нет никакой связи и что они не являются делом рук одного и того же лица.
Итак, мы имеем дело с убийцей, который работает с размахом. Человек этот или безумец, или маньяк, злобное, жестокое чудовище, убивающее без разбору для достижения каких-то своих гнусных целей. Возможно также, что он и одно, и второе, и третье. Как бы то ни было, преступник находится здесь. Который же из вас?
Впервые слушатели мои отвели глаза, став исподтишка вглядываться друг в друга, словно надеясь, что им удастся разоблачить убийцу. Но никто за ними не наблюдал так внимательно, как я, посматривая поверх стакана. Однако убийца был слишком умен, чтобы попасться в столь нехитрую ловушку. Я терпеливо ждал, когда присутствующие перестанут озираться по сторонам, а затем произнес, чтобы вновь привлечь к себе внимание:
— Не знаю, кто из вас убийца, но могу с уверенностью определить, кто им не является. Вместе с отсутствующей мисс Хейнс нас двадцать два человека.
Девять из нас свободны от подозрений.
— Боже милостивый! — пробормотал Гуэн. — Боже милостивый! Это чудовищно, доктор Марлоу, уму непостижимо. Один из сидящих здесь, человек, которого мы знаем, убил пятерых? Этого не может быть!
— Сами знаете, что может, — возразил я. Гуэн промолчал. — Начнем с того, что я чист. Не потому, что мне это известно — всякий может так сказать о себе, — а потому, что были совершены попытки убить меня, причем последняя едва не завершилась успехом. Кроме того, в момент, когда Страйкер был убит, а Аллен ранен, я был занят тем, что тащил к лагерю мистера Смита.
Последнее было правдой, но не всей правдой до конца, и только убийца мог на это указать, но, поскольку теперь он охотился за мной, его мнение меня не интересовало, ведь он не мог его выразить.
— Вне подозрений и мистер Смит — не только потому, что в это время он был без сознания, но и потому, что едва не пал жертвой отравителя еще на судне.
— Тогда и я чист, доктор Марлоу! — послышался надтреснутый фальцет Герцога. — Я тоже не мог этим заниматься...
— Согласен, Сесил. Кроме того, что вас тоже пытались отравить, вам, не в обиду будь сказано, не под силу поднять тот камень, которым был убит Страйкер. Мистер Джерран также вне подозрений.
— Что вы хотите этим сказать, доктор Марлоу? — спокойно спросил Гуэн.
— Когда вы впервые увидели убитого Страйкера, вы побледнели как полотно. Люди умеют владеть собой, но никто еще не научился краснеть и бледнеть когда ему вздумается. Если бы вы были подготовлены к подобному зрелищу, вы бы не побледнели. А вы изменились в лице, следовательно, для вас это явилось неожиданностью. Обеих Мэри придется исключить из числа подозреваемых, ни у одной из девушек не хватило бы сил бросить такой камень в Страйкера. То же самое касается и мисс Хейнс. Итак, по моим подсчетам, подозреваемых тринадцать. — Оглядев присутствующих, я всех пересчитал. Совершенно верно. Тринадцать. Будем надеяться, что число это для одного из вас окажется очень несчастливым.
— Доктор Марлоу, — произнес Гуэн, — полагаю, вам следует пересмотреть свое решение оставить службу у нас.
— Считайте, что я его пересмотрел. А то я начал уже ломать голову над тем, как заработать кусок хлеба. — Взглянув на свой пустой стакан, а затем на Отто, я продолжал:
— Поскольку я, так сказать, снова в штате, вы мне позволите?..
— Конечно, конечно. — Отто, с виду потрясенный услышанным, опустился на табурет и как-то разом обмяк, словно проколотый футбольный мяч, если такое сравнение применимо к груде сала. — Господи Боже! Один из сидящих здесь убийца. Один из нас загубил пять жизней! — Он содрогнулся всем телом, хотя в помещении стало значительно теплее. — Пять мертвецов! И негодяй, который отправил их на тот свет, среди нас!
Закурив сигарету, я пригубил виски и стал ждать новых замечаний. Ветер усилился, было слышно, как он стонет и воет, точно оплакивая погубленные жизни. Жутко было слышать этот реквием, но все превратились в слух, цепенея от леденящего ужаса.
Прошла целая минута, но никто не произнес ни слова, и я продолжал:
— Выводы напрашиваются сами собой. Во всяком случае, если подумаете хорошенько. Страйкер убит, как и четверо других наших товарищей. Кому нужна была их смерть? Зачем им было умирать? С какой целью их убили? Не маньяк ли их убил? И достиг ли он своей цели? Если нет или если убийца — психопат, то кто из нас на очереди? Кому предстоит умереть сегодня ночью? Можно ли спокойно разойтись по комнатам спать, зная, что в любую минуту к вам может войти убийца? Может, это сосед по комнате, который только и ждет, чтобы ударить ножом или задушить подушкой? Думаю, последнее наиболее вероятно.
Кому придет в голову, что преступник может действовать так безрассудно?
Разумеется, за исключением маньяка. Итак, нам предстоит бессонная ночь.
Возможно, мы сможем организовать бдение в течение одной ночи. Но сумеем ли мы продолжать такое дежурство двадцать две ночи? Может ли кто-либо из нас быть твердо уверен в том, что к возвращению «Морнинг роуз» он останется жив?
Судя по выражению лиц и гробовой тишине, такой уверенности не было ни у кого. Задумавшись над вопросом, который сам задал, я понял, что в гораздо большей мере он относится ко мне. Если преступник не маньяк, убивающий без разбору, а хладнокровен, расчетлив и поставил перед собой определенную цель, то следующая его жертва — это я. Не потому, что устранить меня входит в его планы, а потому, что я помеха их выполнению.