Остров Мертвецов
Шрифт:
— Объяснись, — прорычал Фокс, устремив взгляд на Чейза, пока я разглядывала ширму для уединения, которую заставила купить их мне, чтобы я могла загорать обнаженной, и чтобы никто из них не мог смотреть на меня. Я была уверена, что Фокс согласился на это только для того, чтобы остальные не смотрели, и это почти соблазнило меня на то, чтобы постоянно ходить в чем мать родила вокруг бассейна, только чтобы позлить его. Но не совсем.
— Она гребаная психопатка. Она подкралась ко мне и воткнула мне в ухо фаллоимитатор. Снова. Так что, очевидно, я отреагировал так, будто на меня напали, и перекинул ее через плечо — ей чертовски повезло, что я ее не зарезал.
— Вообще-то я думаю, что ножевое ранение нарушило бы монотонность моей жизни, —
Чейз пробормотал что-то вроде оскорбления или возмущения по поводу того, что я маленькая неблагодарная сучка, и я отмахнулась от него, когда он откинулся на спинку шезлонга и закурил.
— Ты же знаешь, я не могу выпустить тебя отсюда, пока Шон все еще…
Я протянула руку и зажала рот Фокса ладонью, чтобы заставить замолчать, потому что, черт возьми, я не могла услышать это еще раз без того, чтобы моя голова не взорвалась.
— Я не хочу снова это слышать, — сказала я, глядя в его зеленые глаза и гадая, есть ли ему вообще до этого дело. Кем я была для него? Просто какой-то маленькой куклой, которую он мог запереть в своем замке и играть с ней, когда был дома? Чем-то, что можно хранить, использовать и что выглядело бы красиво для него?
— Перестань так на меня смотреть, — прорычал Фокс, отводя мою руку от своего рта, словно читая мои мысли, и я пожала плечами, отворачиваясь от него.
Конечно, он не просто отпустил меня, а схватил за запястье и развернул лицом к себе. Его губы были уже приоткрыты, но я успела заговорить первой, устав от всего этого дерьма и просто желая хоть раз в жизни взять свою судьбу в свои руки.
— Когда я была девушкой Шона, — начала я, быстро заставив его замолчать, потому что я никогда не говорила об этом, и я знала, что у него в голове крутилась тысяча вопросов по этому поводу. Даже Чейз оживился, его ледяные глаза смотрели на меня, пока он ждал продолжения. — Он любил, чтобы я хорошо выглядела для него, но не для других мужчин. Он заставлял меня наряжаться, а потом оставлял дома, чтобы никто больше меня не видел. Он называл меня своей хорошенькой маленькой шлюшкой и пользовался моим телом, а потом закрывал двери и оставлял меня там одну или отправлял обратно в квартиру, которую арендовал, чтобы я осталась там в одиночестве. Иногда я смотрела в окно и думала, не лучше ли мне было бы в другом месте. Но реальность была такова, что я знала, что не было бы. Поэтому я оставалась и оставалась, и, возможно, была бы там и сейчас, если бы он не решил, что я задержалась. Вот что значит снова оказаться здесь в ловушке. Только здесь двери не просто закрыты, они еще и наглухо заперты. Теперь я просто снова чья-то куколка, не так ли?
— Господи, Роуг, — простонал Фокс, его хватка на моем запястье усилилась, и я рывком отдернула руку, чтобы заставить его отпустить меня. — Ты же знаешь, что я делаю это только для твоей защиты, верно?
— Что ж, в таком случае, хочешь, я отсосу тебе сейчас или отложим это до того момента, когда у нас не будет зрителей?
— Прекрати, — прорычал он.
— Она соплячка, она не прекратит, — добавил Чейз, и я усмехнулась ему.
— Я не соплячка, — ответила я. — Я взрослая женщина, которая годами делала все, чтобы, блядь, выжить. Когда мне было шестнадцать, меня прижал к земле и чуть не изнасиловал мужчина в четыре раза больше меня, и я умудрилась сама убить его. Я жила на улицах и во всех самых дерьмовых местах, сбегала от копов больше раз, чем могла сосчитать, и да, я трахалась с несколькими очень сомнительными мужчинами. Но я все еще в строю, так что, думаю, я справилась. Я никогда не просила никого из вас спасать меня. Единственное, о чем я просила, — это право самой прикончить Шона, потому что именно меня он пытался убить и оставил погребенной в неглубокой гребаной могиле, завернутой в мешок из-под картошки. Но это единственное, что ты отказываешься мне дать. И да, я понимаю, что здесь для меня безопасно, и, возможно, если бы ты попросил меня остаться вместо
— Все не так просто, — вздохнул Фокс. — Ты не «Арлекин». Я не могу просто рассказать тебе все, что ты хочешь знать о Команде.
— На самом деле ты можешь. Ты и твои дурацкие правила, типа «девушкам вход воспрещен», - всего лишь пример того же сексистского дерьма, которое ты позволял своему папочке вдалбливать в тебя всю твою жизнь. Когда мы были детьми, ты никогда не относился ко мне так, будто я не могу что-то делать, потому что я девочка. Но теперь, когда ты понял, для чего годится моя киска, ты решил, что остальная часть меня тебе больше не нужна. Так что извини меня, если я несчастлива, быть не в курсе происходящего и запертой здесь все это чертово время. Без сомнения, если это будет продолжаться достаточно долго, я научусь закрывать рот и раздвигать ноги, как ты хочешь, и все будет хорошо.
Уходя, я задела его плечом, но поскольку его гребаное тело было сложено как таран, это в основном было просто чертовски больно. Но он был вынужден отойти в сторону, так что я одержала незначительную победу и направилась обратно в дом.
Я вздрогнула, обнаружив там Джей-Джея, притаившегося у дверей во внутренний дворик и спрятавшегося в тени. Выражение его лица говорило, что он все это слышал, и я прикусила губу, борясь с желанием убежать и от него. Он протянул мне руку так, что Фокс не мог этого увидеть, и я подошла к нему, позволив ему притянуть меня в свои объятия.
— Я поговорю с ним, — пробормотал он. — Постараюсь уговорить его разрешить тебе иногда ходить со мной в клуб. Девочки безостановочно спрашивают о тебе, и я могу сказать, что тебе нужно на некоторое время выбраться отсюда.
— Я не идиотка, Джей-Джей, — сказала я. — Я знаю, что должна быть осторожна, пока Шон ошивается поблизости, но это гребаное безумие.
Джей-Джей запустил пальцы в мои свежевыкрашенные волосы, и я вздохнула, чувствуя, как немного спадает напряжение. Единственный раз, когда я видела кого-то, кроме трех мальчиков-Арлекинов и членов Команды, которые несли вахту вокруг этого места, был несколько дней назад, когда Люси пришла сюда, чтобы покрасить мне волосы. Я знала, что должна поблагодарить Джей-Джея за этот маленький кусочек нормальной жизни, но это и близко не было свободой.
— Я скучаю по серфингу, — простонала я. — И по песку в пальцах ног, и по бризу, который не загорожен дурацкими стенами. Я скучаю по своему трейлеру, своей кровати и своим друзьям. И вечеринкам. Я скучаю по своей гребаной жизни, Джей. Я приняла решение никогда больше не быть девушкой, в которую меня превращал Шон, и теперь у меня нет никакого выбора в этом.
Джей-Джей начал что-то говорить, но тут же напрягся, и я сразу поняла, что за моей спиной стоит гребаный Барсук.
— Убери от нее свои руки, — прорычал Фокс, и мое сердце екнуло, потому что мне так надоело все время красться вокруг него и на цыпочках обходить его гребаные чувства. Я не была его девушкой, а значит, не соглашалась ни на какие условия, которые он решил предъявить к моему чертову телу.
Я стиснула зубы, кружась в объятиях Джей-Джея, и правда о том, кем он был для меня, была готова сорваться с моего языка, потому что, черт возьми, он был единственным кусочком свободы, на который я могла претендовать в данный момент. Но прежде чем я успела сделать какую-нибудь глупость, например, сказать Фоксу, что я пристрастилась к члену Джей-Джея и ему придется научиться жить с этим, звук открывающейся входной двери прервал нас.
— Эй? — Позвал Лютер, и мое сердце подпрыгнуло в груди. Так было всегда, черт возьми. Всякий раз, когда он приходил сюда, меня заталкивали в комнату, поднимали вверх по лестнице, запихивали в гребаный чулан, — туда, куда они могли поместить меня достаточно быстро, чтобы я не попалась ему на глаза, а потом я торчала там, пока этот ублюдок не уходил.