Остров Мертвых

Желязны Роджер Джозеф

— Ты — высший жрец, носящий Имя Шимбо-Громовержца из Башни Темного Дерева. Ты не сможешь отказать мне.

— Я отрекся от Имени.

— Но ты же обещал походатайствовать о моем новом посвящении на Мегапее, если я тебе помогу. А я помог.

— Все это так, но теперь уже слишком поздно — ты умираешь.

— Тогда сделай то, о чем я прошу.

—

Я сделаю для тебя все, что в моих силах, кроме последнего обряда. После прошедшей ночи я в такие игры больше не играю.

Я дополз до него. К тому времени дождь перешел в легкую морось. Он честно делал свое дело, вымывая из Грин-Грина жизненные соки… Пейанец лежал, прислонившись спиной к камню, и, по крайней мере, в четырех местах сквозь его плоть проглядывала белизна кости.

— Живучесть пейанцев поистине невероятна, — заметил я. — И все это ты умудрился заработать, когда упал тогда, прошлой ночью?

Он кивнул.

— Мне больно говорить, поэтому я вынужден продолжать общаться с тобой тем же способом. Я знал, что ты остался жив, и не позволял этому телу умереть, пока ты меня не найдешь.

Я стащил со спины то, что осталось от моего рюкзака.

— Вот, прими. От боли, действует на представителей пяти рас, в том числе и на вас.

Он отстранил мою руку.

— Не хочу туманить сознание в свои последние минуты.

— Грин, я не стану совершать обряд. Я дам тебе корень глиттена, и ты можешь сам пройти его, если хочешь. Но без меня.

— Даже если я предоставлю тебе взамен то, о чем ты мечтаешь?

— Что?

— Возможность снова воскресить их всех. И они не будут помнить о том, что произошло здесь.

— Ленты!

— Да.

— Где они?

— Услуга за услугу, Дра Сандоу.

— Отдай их мне!

— Обряд…

…Кати, новая Кати, которая никогда не встречалась с Майком Шендоном, моя Кати… И Ник — любитель разбивать носы…

— Это нелегкий выбор, пейанец.

— У меня нет другого выхода… и, пожалуйста, быстрее.

— Хорошо, я пройду через все это вместе с тобой, в последний раз… Где ленты?

— Когда обряд уже нельзя будет остановить, я скажу тебе.

Я рассмеялся:

— Ладно, ты мне не доверяешь, но я тебя не виню.

— Ты скрываешь свои мысли за экраном. Может, ты задумал какую-то хитрость.

— Возможно. Я сам толком не знаю.

Я достал глиттен и разломил корень на куски нужной величины.

— Мы отправимся в путь вместе, — начал я, — но лишь один из нас вернется обратно…

Пройдя сквозь холодную сырость и сквозь теплую черную мглу, мы зашагали в сумеречном свете. Здесь не было ни ветра, ни звезд — лишь ярко-зеленая трава, высокие холмы и тусклое северное сияние, которое мерцало над

линией горизонта. Казалось, что все звезды рухнули наземь с голубовато-серо-черного неба, после чего их растолкли в пыль и рассеяли по вершинам холмов.

Шли мы не спеша, тела наши снова были целы и невредимы. Могло показаться, что мы просто праздно шатаемся, но у нас была вполне определенная цель. Грин шел слева от меня среди холмов сна, навеянного глиттеном… А может, это был не сон? Все казалось вполне реальным. Вот наши измученные и искалеченные тела, мокнущие сейчас под дождем на голой скале, — лишь полузабытый сон давно минувших дней. На самом деле мы всегда бродили здесь — а может, так только казалось, — и нас окутывала атмосфера мира и спокойствия. Все было почти таким же, как и тогда, когда я посетил это место в последний раз. А может, я никогда и не уходил отсюда.

Некоторое время мы пели старинную пейанскую песню, затем Грин-Грин сказал:

— Я отдаю тебе месть, Дра. Теперь мы с тобой квиты.

— Это хорошо, Дра-тарл.

— Я обещал тебе еще что-то… Ах да, ленты… Они лежат под той пустой зеленой оболочкой, что я имел честь носить все это время.

— Понимаю.

— Но они бесполезны. Я перенес их туда из тайника, где они хранились, но землетрясение, разрушившее остров, повредило их так же, как и образцы тканей. Однако я сдержал свое слово, хотя и не лучшим образом. Но у меня не было выбора… Я не смог бы пройти этот путь один.

Я должен был по идее расстроиться, но подобные чувства здесь были неуместны.

— Ты сделал то, что должен был сделать, — успокоил я его. — Не тревожься. Быть может, это даже к лучшему, что я не смогу вернуть друзей. С тех пор как они умерли в первый раз, все так переменилось. Они могли бы чувствовать себя одиноко в непривычном для них мире, как это когда-то было со мной. У них могло и не хватить сил бороться с этим миром. Пусть лучше все останется как есть. Назад пути нет.

— Теперь я должен рассказать тебе о Рут Лэрис, — сказал он. — Она находится в лечебнице для умалишенных в Кобочо на Дрисколле. Зарегистрирована как Рита Лоуренс. Ее лицо изменено, сознание — тоже. Ты должен вызволить ее оттуда и направить к хорошему доктору.

— Почему она там?

— Это было проще, чем переправлять ее на Иллирию.

— Ты никогда не задумывался, сколько боли ты причинил людям?

— Нет. Видимо, я слишком долго работал с живой материей…

— …И весьма паршиво работал. Мне кажется, в этом повинен Белион.

— Я не говорил об этом, чтобы ты не подумал, что я оправдываюсь, но мне тоже так кажется. Вот почему я пытался убить Шимбо. Именно эта часть моей личности жаждала твоей смерти. Как только Белион покинул меня, я понял, что натворил, и ужаснулся. Он должен был отправиться обратно в ничто, потому и явился Шимбо. Нельзя было позволить Белиону плодить уродство и коварство. Шимбо, кто рассыпает планеты в пространстве, как сверкающие жемчужины в океане темноты, должен был вновь вступить с ним в единоборство. Он победил, и во Вселенной появится еще много прекрасных миров.