Остров на карте не обозначен

Чевычелов Дмитрий Иванович

— Материал для антенны будет. Место подобрано, но ты должен посмотреть — годится ли?… Что еще?

— Где мне можно заняться этим делом?

— Работать будешь в вещевом складе. Там есть кладовка с инструментом. Воспользуешься тем, что тебе понадобится… Все?

— Да.

Немец, просмотревший записку Пархомова, сказал:

— Достать можно. Но потребуется неделя, не меньше. Придется связываться с гаражом.

— Очень хорошо, — согласился Смуров. — За эту неделю, надо думать, товарищ Пархомов тоже продвинется вперед.

— Я

его соберу быстро! — горячо отозвался Пархомов. — Могу приняться за работу с сегодняшней ночи, сейчас же…

— Сегодня отдыхай, — остановил его Смуров. — Начнешь завтра. Помощник тебе нужен?

— Не обязательно.

— Тем лучше. Меньше людей будет знать об этом деле. Ты, надеюсь, понимаешь, насколько это все важно и как крепко придется хранить секрет этого дела?

— Меня уже предупредили, товарищ Смуров, — поспешил ответить Пархомов, вспомнив свои пререкания с Матвеевым. — Молчать придется так, как молчат мертвецы…

— Именно так, — подтвердил Смуров.

Неожиданно раздался дробный, негромкий стук. Смуров оборвал разговор и открыл дверь. Вошел Матвеев и коротко сообщил:

— От ворот в сторону бараков идет эсэсовский патруль — шесть человек с автоматами. Прожектор направлен в проход между бараками.

— Так. — Смуров на мгновение оглянулся на немца, сидевшего на ящике. Тот сразу же встал. Невольно встал и Пархомов.

Обращаясь к Матвееву, Смуров распорядился:

— Ты и Пархомов подождите там, за дверью. Запомните: я вызвал вас по делу, о котором вы пока ничего не знаете. Ожидаете моего приказа… Выходите.

Матвеев и Пархомов немедленно вышли. Дверь за ними плотно закрылась.

В сенях никого не было. Пархомов заволновался: «Как же с немцем? С радиодеталями? Что будет, если эсэсовцы явятся сюда?» Он тревожно посмотрел на молчавшего Матвеева. Тот, словно прочитав мысли Пархомова, холодно сказал:

— Ты никого и ничего здесь не видел. Нас вызвал староста лагеря для какого-то дела. Мы ждем его распоряжений…

— Можешь не повторять. У меня память хорошая, — угрюмо сказал Пархомов.

— В таких случаях и повторить неплохо, — спокойно заметил Матвеев. — Заволнуешься — и выскочит все из головы.

Пархомов отошел в сторону и устало прислонился плечом к стене. Из кладовки послышался короткий шум, отдавшийся в стену, — будто там передвинули что-то тяжелое. Через несколько секунд этот же звук повторился. Затем дверь открылась, и Смуров пригласил:

— Входите.

К изумлению Пархомова, немца в кладовке уже не было. Исчезла и коробка с радиодеталями. Стоявшие у стен ящики не могли послужить укрытием для человека. «Может, в полу есть люк?» — Пархомов заметил, что пол сплошной, без швов. А чтобы поднять доски, потребовалось бы убрать все, что лежало у стен. «Что же это такое? Не мог же немец пройти сквозь стену? Или он мне приснился?…»

Смуров, как будто ничего не случилось, спокойно сказал:

— Ты, Матвеев, наряди

завтра Пархомова на вещевой склад. Там надо починить дверь в конторку. Пархомов был когда-то столяром, вот и пусть вспомнит свою бывшую профессию. Покажи ему также, где надо будет все прятать. Проинструктируй его на случай появления эсэсовцев.

— Слушаюсь! — по-военному ответил Матвеев.

«И откуда он знает о моей достуденческой профессии? — поразился Пархомов. — Это мог сказать ему только Андрей…»

— А ты, товарищ Пархомов, запомни, что, кроме меня, с тобой по этому делу будут связаны Матвеев и Медведев — с ним ты познакомишься позднее. Больше никто!… — Смуров смотрел на Пархомова проницательно и строго. — Запомни это: больше никто! Ясно?

— Все ясно, товарищ Смуров!

— Теперь уходите. Сон нужен каждому из нас — такова наша человеческая природа…

3

Пархомов впервые попал в подземный лабиринт. Тьма, могильная тишина, затхлость, — когда, казалось, не хватает воздуха, — наполняли сердце сосущей тревогой. «Как странно… И не трус я, и не один здесь, а жутко до дрожи…»

— Ну как, страшно? — спросил Матвеев, заметив состояние Пархомова. — Это бывает с каждым, кто попадает в такие тартарары впервые. Привыкай. Потом придется тебе ходить здесь одному.

— Действительно жутко, — признался Пархомов. — Но ничего, привыкну. А раз ты сказал, что это бывает и с другими, мне уже сразу стало не страшно…

Нагруженные инструментами и материалами, освещая путь электрическими фонарями, они переходили из пещеры в пещеру по ломаным и очень разным ходам: просторным и тесным, высоким и низким, коротким и длинным.

Ведущим был Матвеев. Он внимательно следил за знаками на перекрестках и в пещерах, указывал на них Пархомову. Молчаливый Медведев замыкал шествие. Он нес двухметровые алюминиевые трубки, которые с глухим бряцанием то и дело задевали за камни и затрудняли движение на поворотах.

— Запоминай. Вот развилка и здесь знак, — настойчиво пояснял Матвеев. — Сворачиваем сюда… За знаками следи строго. Без них заблудишься, а это уже по-настоящему страшно: можно и не возвратиться…

Вошли в просторную пещеру. В ней скрещивалось множество ходов в разные стороны; один уходил даже вниз.

— Ищи сам, куда идти дальше! — предложил Матвеев.

С фонарем в руке Пархомов осторожно пошел вдоль стен пещеры, останавливаясь у каждого хода, разыскивая условный знак.

— Нам сюда! — остановился он наконец. — В этот ход.

— А не этим ли ходом мы сюда вошли?

— Нет! — уверенно запротестовал Пархомов. — Там направление знака в пещеру, а здесь из нее.

— Правильно заметил. Глаз у тебя острый. Если же вдруг заблудишься когда — не торопись и будь особенно осторожен. Можно провалиться в какую-либо щель или колодец. Тут такие есть. И помочь будет некому.