Остров неопытных физиков (илл. Г. Валька)
Шрифт:
— Пошли на палубу, — согласился Витька. — Насчет трансформатора я и сам, ребята, подумал, только ведь из этого ничего не выйдет. Для того чтобы переноситься, надо сперва отменить закон постоянства скорости света, а тогда восстановится нормальная плотность воды, корабль потонет и нечего будет переносить! Надо как-нибудь самим управляться.
— Правильно, Витька, сами управимся! — сказал Алек.
Он вылез на палубу и теперь стоял, зябко поеживаясь, несмотря на тропическое солнце. От долгого пребывания в воде у него по телу пошла «гусиная кожа».
Серегу
ТРАНСПОРТ «ВАЛЬПАРАИСО»
Яшка со своего места на берегу уже давно видел бригантину и привязанную к борту надувную лодку. Ветер и течение медленно сносили бригантину к берегу, и теперь она находилась по эту сторону скалистого мыса, который пришлось огибать ребятам. Яшка видел, как они один за другим спустились в лодку и поплыли к берегу.
«Куда это Иенсен пропал? — подумал Яшка. — Пора бы ему уже возвращаться, теперь бригантину и отсюда видно. Вот разозлится, когда увидит, что это не настоящий корабль, а только обломки». Яшка злорадно ухмыльнулся.
Радио на плоту надоедливо бубнило на непонятном языке. Диктор, захлебываясь, быстро говорил что-то, вероятно очень смешное, потому что его прерывал шум, смех и свист зрителей в зале. Но Яшка ничего не мог понять. Ему наскучило слушать эту передачу, и он прошел на плот, чтобы поискать другую станцию.
Приемник был какой-то специальный, совсем непохожий на обычный. На приборной доске было слишком много ручек, переключателей и циферблатов. Яшка покрутил одну из ручек — диктор пропал, а вместо него запищала морзянка. Яшка еще покрутил — были слышны только шипы и трески. Откуда-то донеслась красивая гавайская мелодия, но тут же затихла. Яшка повернул до отказа одну из ручек — мелодия стала снова прослушиваться, но очень слабо. Яшка покрутил другую рукоятку — опять были только морзянка и трески. Потом вообще все пропало. Яшка махнул рукой и вышел на берег. Иенсен еще не появился. Лодка с ребятами была уже совсем близко. Алек и Витька гребли, а Серега сидел на корме и что-то кричал, размахивая длинным темным предметом, но слов еще нельзя было разобрать. Яшка приветственно замахал руками и подошел к самой линии прибоя. Почему-то, когда встречаешь подходящее к берегу судно, всегда хочется подойти как можно ближе к воде, словно это может ускорить встречу.
Радио на плоту вдруг зазвучало на полную громкость. Шла какая-то однообразная морзянка. Но Яшке уже не хотелось возвращаться на плот и крутить приемник.
— Яшка-а! — донесся до него Серегин голос. — Яшка-а! Мы кла-ад нашли!
Серега едва мог усидеть на круглом борту надувной лодки. Он порывался вскочить на ноги, чтобы показать Яшке найденный тесак, но в лодке можно было только лежать или сидеть. Едва не свалившись за борт, Серега первым выскочил из лодки.
— Яшка, смотри, что
У Яшки перехватило дыхание:
— Ну да! Правда? А меня не взяли… Покажи, какие там монеты!
— Так мы же его еще не открыли, мы за топором приплыли! Он знаешь какой тяжелый — не сдвинешь! А это тесак. Смотри, какой тесак! Не иначе, дамасская сталь. Потому и не заржавел!
Яшка с восторгом разглядывал потемневший клинок, на котором можно было разобрать следы надписи.
Витька и Алек вытаскивали на берег лодку. Надоедливо пищала морзянка на плоту. Палило солнце, и с криком носились чайки. Им теперь было раздолье: вся рыба плавала на поверхности — хватай любую.
— Обожди, Алек… — вдруг сказал Витька. Он остановился, прислушиваясь к звукам морзянки. Потом бросился на плот и исчез в каюте.
— Что это с Витькой? — спросил Серега.
— Должно быть, услышал что-нибудь… — Алек вытянул лодку дальше на берег и полез на плот.
Витька сидел у приемника и торопливо рылся в ящике.
— Карандаш, Алек, скорей карандаш!
— На…
Витька схватил карандаш и приготовился записывать.
— Не уходи, Алек, сейчас будешь переводить. Это сигнал бедствия… Как хорошо слышно!.. Чувствуешь, какой прием?
Точка, точка, точка, тире, тире, тире, точка, точка, точка. Потом снова: три точки, три тире, три точки. Радист попавшего в беду судна настойчиво повторял этот самый известный, всегда трагический сигнал: «Терплю бедствие!», «Терплю бедствие!»
— Душно здесь… — сказал Витька. — Сейчас начнет…
Неизвестный радист замолчал, потом быстро стал передавать текст. Витька записывал его на листке бумаги — тире и точки, которые пока еще не складывались в слова.
— Давай справочник! — сказал Витька, когда радист закончил текст и снова зазвучал сигнал бедствия.
Алек достал справочник. И Витька, торопясь и нервничая, стал выписывать букву за буквой под рядами тире и точек. Алек заглядывал ему через плечо и старался прочесть слова.
— Разбираешь? — спросил Витька, продолжая писать.
— Ага, здесь сперва какие-то буквы, а потом название корабля.
— Буквы — это позывные.
Алек взял другой карандаш и стал записывать русский перевод. Получилось так:
СХ8Т. 146 28 западной 09 11 южной транспорт «Вальпараисо»…
Дальше Алек не мог понять ни одного слова. Язык был незнакомый.
— Ну что? — спросил Витька.
— Не могу понять! Это не по-английски. Ни одного знакомого слова…
— Это же тот самый корабль, который давал нам пеленг. Надо с ним связаться… Алек, пиши по-английски: Я Л12В, слышу вас хорошо, прошу дублировать текст по-английски. Только ты пиши крупно и каждую букву отдельно, чтобы удобнее было шифровать.
Алек написал текст. Витька под каждой буквой выписал телеграфный знак международного кода и начал передавать.