Остров обреченных
Шрифт:
«Ты становишься по-женски мудрой и многоопытной», – похвалила себя, поскольку у Роя похвалить ее ума, как всегда, не хватало. Хотя она, в общем-то, старалась. И не только в этот вечер.
А еще она с легкой грустью подумала, что, когда их снимут с острова, там, на корабле, а затем в Канаде, во Франции и, вообще, на той огромной земле, все будет по-другому, все будет немножко не так: они остепенятся, у них, возможно, появятся любовники, или, во всяком случае, воздыхатели и воздыхательницы; возникнет слишком много условностей, и вряд ли когда-нибудь выпадет возможность во купаться в ночном океанском заливе, да предаваться
Они лежали на пологом склоне и предавались ласкам. Маргрет время от времени открывала глаза, чтобы уловить взглядом едва осязаемое лунное отражение в океане, у входа в бухту, проследить, как срываются с небес и уже в полете угасают звезды; прислушивалась к крику какой-то ночной птицы, голоса которой там, у хижины, никогда не слышала.
… Закрыв глаза и затаив дыхание, Маргрет выдержала последний натиск мужчины, ощутила какую-то странную, далеко не сексуальную, боль внутри, которой она тоже раньше не ощущала, и только эта странная, непонятно откуда и почему возникшая боль понудила ее еще сильнее обхватить Роя за шею и талию, прижать его к себе, заставить замереть, прислушаться к биению сердца, а, возможно, уже и к биению где-то там, под грудью, ребенка.
– Полежи, милый, полежи, – прошептала она. – Ты даже не представляешь себе, как мне хорошо, когда вот так… когда просто лежим, всем телом познавая друг друга… Всем телом познавая… друг друга.
– Да, это прекрасно, – скорее из вежливости, нежели от наплыва чувств, согласился д’Альби.
– Наверное, я окончательно забеременела, Рой…
– «Окончательно забеременела», – помня, что «немножко забеременеть» нельзя, улыбнувшись, передразнил ее медик.
– У меня появится большой живот, – не поняла его насмешки Маргрет, – я стану некрасивой и ты не сможешь брать меня… По крайней мере, так сильно, как сейчас, и когда захочешь. Так сказала Бастианна.
– Какая она у тебя умная, твоя Бастианна, – уже полусонно, а потому отрешенно пробормотал Рой, зарываясь лицом в рассыпавшиеся по куртке у плеча волосы, которые Маргрет давно не подстригала.
– Мне просто нельзя будет, понимаешь…
– Я ведь не только мужчина, но еще и медик.
– Когда доходит до постельных игр, все медикусы обычно становятся просто мужчинами.
– Какая же она у тебя всезнающая, твоя Бастианна.
– Причем здесь Бастианна? – полушепотом возмутилась Маргрет. – Это я сама так решила. Могу же я хоть что-нибудь решить сама?
– Можешь. Если хорошенько посоветуешься с Бастианной.
– Опять ты задираешься, Рой. Знаешь, что я хотела сделать, когда ты поплыл в сторону океана?
– Знаю. Взять мою одежду и швырнуть в огонь. Я выхожу из океана, прикрывая руками все, что нужно в таких случаях прикрывать, весь дрожу, а мои брюки, рубашка и куртка догорают в костре!
– Но я имела в виду совершенно не то, Рой! – расхохоталась Маргрет. – Нет, я, конечно, представляю себе, как бы ты выглядел, как дрожал бы и как, рассвирепев, гонялся бы за мной нагишом по острову! – едва проговорила она сквозь смех. – Но ей же Богу, я имела в виду совершенно не это! Мне всего лишь хотелось…
Не договорив, она запнулась на полуслове.
Там, в створе между скалами, появился огонь. Это была не звезда и не лунное отражение… Это был свет. Где-то далеко в океане появился огонь!
– Так чего тебе хотелось? – не понял Рой ее молчания.
– Там корабль, Рой.
– Что?! – приподнялся д’Альби на руках и, все еще не встав на ноги, оглянулся.
– Тебе показалось, Маргрет, пригрезилось.
– Неужели не видишь, там что-то светится?! Это фонарь на мачте. Там корабль и он движется.
Рой отыскал глазами черное очертание восточной скалы, определяющей границу бухты и, подняв руку, ребром ладони условно поделил пространство между ней и огнем. Очень медленно, но расстояние все сокращалось: значит, судно не дрейфовало, а двигалось. И в этом заключалась опасность. Выхватив из костра одну из головешек, Рой метнулся к заливу, к шлюпке. Маргрет тоже подхватила какую-то ветку и бросилась за ним. Они кричали, размахивали своими «факелами», однако огонь спасения, огонь жизни медленно и отчужденно проплывал мимо них, все неотвратимее растворяясь в неизведанности океанского поднебесья.
Вернувшись к костру, Рой выхватил новую головешку и бросился бежать с ней по восточному берегу, но обнаружил, что буквально в нескольких шагах начинается прибрежная гряда. Не переставая кричать во всю мощь своих легких, он перескакивал с камня на камень, пробирался сквозь кустарник… Но гряда начала уходить круто вверх, и вскоре ни он – корабельный огонь, ни его факел – на палубе корабля, видеть уже не могли.
– Может, Бастианна тоже заметит этот огонь, а?! – в отчаянии крикнул он Маргрет, тщетно пытавшейся взобраться на тот, первый, валун, с которого начал свое восхождение Рой. – Может, твоя всезнающая и премудрая Бастианна все же заметит этот огонь и разведет костер? Она просто может взять горящую ветку из костра у хижины и разжечь костер на жертвеннике!..
– Она сделает это, Рой, – как можно спокойнее заверила Маргрет, понимая, что парень находится на грани истерики. – Вот увидишь, она это сделает.
– Какого черта мы оказались здесь, а не там, у жертвенника?! Если бы мы там развели огонь, моряки, наверняка, заметили бы нас. Просто не могли бы не заметить, понимаешь?!
– Конечно, понимаю, Рой. Теперь мы редко будем уходить от нашей хижины, а разжигать свой костер станем как можно чаще.
Но даже такое успокоение женщины не помогло: сойдя с валуна, д’Альби зашвырнул свой факел, закрыл глаза и, запрокинув голову, то ли заплакал, то ли просто по-волчьи взвыл. Нет, это и в самом деле был звериный, волчий вой. Словно вся мыслимая и немыслимая тоска, накопившаяся в душе этого мужчины, вдруг начала вырываться наружу, а выйти из него она могла только вот так: через плач, стон, через зубовный скрежет, через вой!..
И, подражая ему, как молодая волчица – вожаку стаи, Маргрет тоже завыла. Сначала неумело и тихо, потом все настойчивее, все громче и отчаяннее…
Все, что было на этом острове – Острове Обреченных – живого, в эти минуты притихло и насторожилось, пытаясь понять, что это за стая появилась в их, доселе таких тихих, ночных дебрях.
– Неужели никто из команды, ни один, не заметил нашего костра?! – вновь возмутился шевалье. – Ведь он намного ярче, намного сильнее любого из марсовых фонарей!