Остров Перемен

Лекомцев Александр

Но особых результатов в области геронтологии Виктор Захарович не добился. Но в те времена ему удалось развить свою память до такого уровня, что он знал, кем и когда был в своих предыдущих жизнях. Может быть, развитая память и есть продолжение жизни. Возможно, но только в малой степени…

– Понятно. Значит, всё, именно, так и происходило,– сдержано сказал Сафаров, – как вы утверждаете. Хотя, трудно в это поверить. Так, что же произошло потом?

– Ничего особенного. В возрасте шести девяти лет я умер. От инфаркта миокарда, проще говоря, от

сердечного приступа.

– И что?

– В принципе, ничего. Меня с почестями похоронили… Вот и всё.

Получалось, что старик – или фантазёр, или мечтатель, или обычный лгун, или, может быть, сумасшедший. Что сейчас говорил Таволгин, уму было непостижимо. Ведь не может существовать в Мироздании нереальная… реальность. А если она, всё же, существует, то, получается, может стать истиной и обычный бред.

От диких откровений Таволгина юноша даже оторопел, прошептал:

– Зачем же вы мне такое говорите? Я же не ребёнок. Или вы просто решили поиздеваться, потешиться надо мной?

– Успокойся, Алексей! Ты уже взрослый человек, и должен стараться понять даже не совсем понятное, – нервозно сказал Таволгин.– Это ты меня совсем не уважаешь! Слушай дальше, если хочешь, конечно.

– Да я послушаю. Всё равно, времени много…

– Я же говорил тебе, что всё о себе уже помню… Я расскажу, где и кем я был, скажем так, после своей физической смерти.

– Я дослушаю, простите, эти ваши… выдумки, – Алексей немного успокоился.– Всё равно, во время круиза не всегда есть, чем заняться. Все увеселительные мероприятия поднадоели…

– После этого я сразу же родился,– пояснил Виктор Захарович.– Но, представь себе, не наследником, к примеру, какого-нибудь престола, а обычным… воробьём. Но я был счастлив. Как это прекрасно быть… воробьём!

Таволгин стал перечислять, кем ему пришлось в этом и в других мирах появляться на свет. Он был лесным ручейком, два раза человеком (мужчиной и женщиной) с неладной судьбой и короткой жизнью…

Последнее существование, перед тем, как появиться здесь, на теплоходе, он был просто камнем на какой-то огнедышащей планете. При этом он мыслил и жил.

– Возьмите себя в руки, Виктор Захарович! – Сказала Сафаров. – Нам, троим, надо, как-то выбираться отсюда. Ясно, что здесь никто не нуждается в нашей помощи. Значит, надо как-то возвращаться на пустырь.

Таволгин заверил юношу, что помнит об этом. Но ведь требуется время разобраться во всём происходящем. Ведь не просто же так они оказались на борту «Дриады». Случайностей не бывает, и во всём есть пусть скрытый, но смысл.

Терпения у Сафарова, не смотря на молодость, было не занимать. Он, собрав всю свою волю в кулак, продолжал слушать обезумевшего старика. Тот городил много несуразицы. Даже простую, допустим, бутылку из-под лимонада, он считал живым существом, что ни в какие ворота не лезло. Но если вдуматься, то, в чём-то, возможно, Таволгин и прав.

Да и что такое человек? Всёго лишь ничтожная часть Мирозданческой Энергии. В его оболочке большое количество существ (элементалов,

саганов), которые, как бы, формируют условно цельное «я». Но ведь человек, как и лягушка, как коробка из ботинок, подобно реке, постоянно меняется.

Вот и на самом деле, получается, ложится спать один человек, а просыпается уже… другой. А тот с сотнями всяких разных существ уже… ушёл. Но все они, уходя, оставляют полную информацию о себе и своих действиях в покинутой оболочке (предположительно, в позвоночном столбе). Поэтому это самоё «я», как бы не очень-то изменяется. Но перемены всегда налицо.

Бывают и сбои. Наступает и определённое время, когда из тела больше уходит элементалов, чем в него поселяется. Их жилище не то, чтобы пришло в негодность, а просто тоже готовится к… переходу, к иным превращениям.

– Я начинаю понимать, к чему вы клоните, уважаемый профессор,– с досадой заметил Сафаров.– К тому, что мы с вами, как бы, находимся в… загробном мире…

– Ничего подобного, мой юный друг! Никаких загробных миров не существует. Жизнь вечна. Энергия постоянно перераспределятся, изменяется… Неужели ты об этом забыл или не знал? Просто, моё земное «я» соединилась с… Мирозданческим. Потому и помню кое-что. Да и в любой жизни нам приходящие и уходящие саганы не дают возможность запомнить всё.

– Но вы ушли в сторону. Не ответили, где мы сейчас находимся, – предположил Алексей. – К вам ведь вернулась память, Виктор Захарович.

– Мы снова вернулись в земную жизнь. На Землю-42. Эта планета очень похожа на нашу, на ту самую, с которой мы отправились в путешествие по мирам. Я имею в виду, конечно же, Россию, Москву, новый микрорайон, пустырь. Я в своём образе, человеческом. Наконец-то, я снова стал профессором… А мне приходилось перед этим ни один раз рождаться и умирать. Но смерти, как таковой, нет. Пойми!

– Зачем вы обо всём это рассказываете? Вы считаете, что мы должны застрять здесь, на неизвестной планете? Зачем? Мы ведь тут – никто. Пришельцы.

– Я всё понимаю и теперь… помню. Но ты послушай старика, юноша. Послушай! Не пожалеешь. Это необходимо знать.

– Я слушаю.

– Идёт перераспределение энергии. У Господа не существует ничего мёртвого и всё имеет духовную субстанцию. Мы часть его, а потому он не позволит даже мельчайшей крупинке своей сути исчезнуть или… умереть, как говорится. Да и куда? В Мироздании, вечном и бесконечном, нет и не будет помоек.

– Значит…

– Значит, кто-то очень мудрый и ловкий взял наши клетки и возродил нас… в том виде, в каком пожелал. Ясно, что из моей могилы, что находится на кладбище под Москвой, просто взяли часть кости… Достаточно, чтобы воспроизвести тело и потом дать приют тем элементалам, которые похожи на давних, минувших.

Неуёмная фантазия Таволгина уже не раздражала Алексея. Он только предположил, что, значит, всё, что с ними происходит в плане Всевышнего… по каким-то причинам.

ТАЙНОЕ НЕ СТАЛО ЯВНЫМ