Остров пропавших душ
Шрифт:
– Мы не хотели бы уезжать далеко от сестер, – пояснила Нони.
– Это правда, но здесь мы уже три недели.
– И все время думаем, что нам надо где-то осесть.
– Не знаю, почему, но нам не хватает сил найти постоянный дом.
В них было что-то девчоночье. Их спокойные бесполые лица были начисто лишены и намека на хитрость.
– И часто вы ходите на пляж? – спросил я.
– Боже, ну конечно, нет. Мы не очень любим солнце.
Все это Дехра рассказывала мне, пока ее сестра пыталась предложить Тиффани пластинку гвоздичной жвачки, а Тиффани смущенно пряталась за ногами Рокки. Мне
Лэнс расставил раскладной столик, а Нэнси вынесла сумку с круглыми булочками, кетчупом, горчицей и бумажными тарелками. Расставив все это на столе, она внимательно оглядела меня.
– Мне кажется, что позавчера у вас были длинные волосы. А посмотрите на себя теперь… Вы что, боитесь, что вас кто-то узнает?
– Здесь слишком жарко для длинных волос, – объяснил я.
– Спорю, что будет так же вкусно, как в том заведении в Остине, – сказал Лэнс, переворачивая бургеры. – В «Гринбелт Гел». Помнишь, детка?
Нэнси приподняла брови и нахмурилась.
Лэнс посмотрел на меня и пояснил:
– Было такое местечко с деревенской едой, куда мы частенько ходили. – Он опять повернулся к Нэнси. – Вспоминаешь?
Та громко вздохнула, закатила глаза и с жалостью посмотрела на своего бывшего, как будто тот поставил себя в неловкое положение. После этого Нэнси вернулась назад, в офис.
Тиффани смеялась в компании старушек, и они смеялись вместе с ней.
– Раньше она была совсем другой, – произнес Лэнс. – Это она передо мной старается держать марку, но иногда ее немного заносит. Я-то знаю ее уже много лет, и меня не проведешь. Она любит, когда я вспоминаю прошлое, хотя и не хочет в этом признаваться.
Рокки вышла на улицу, так же как и этот парень из № 8. У него были длинные рыжеватые волосы и тонкое, умное лицо. Рваные джинсы и байкерские ботинки, которые он носил, смотрелись на нем совсем не к месту.
Они разговорились, стоя у стены здания, и он сказал что-то, что заставило Рокки засмеяться. На парне была серая майка с длинными рукавами, и он слегка сутулился, держа руки в карманах.
Байкер заметил, что я смотрю на них, и помахал мне рукой. Видно было, что Рокки нервничает.
Появился папаша из № 2. Дверь он открыл, только чтобы можно было выскользнуть наружу, и тут же захлопнул ее за собой. Облизнув губы, изучил харч, стоявший перед ним; стоя около гриля, внимательно осмотрел всех присутствовавших и произнес:
– Мы набрасываемся на эти гамбургеры, как голодные собаки!
Когда никакой реакции на это не последовало, он притворился, что глубоко задумался.
– Меня зовут Трэй, – представился рыжий юнец и протянул мне руку. Его глаза смотрели на меня из серых глазниц. Рокки взяла мое пиво и отхлебнула.
Я пожал протянутую руку.
– Трэй Джонс, – повторил парень и посмотрел на мои руки, а после этого – мне в глаза. Казалось, что он хочет мне что-то сказать. Парень был такой худой, что мне показалось, что его рубашка пригибает его к земле. – Большинство людей называют меня «Убийца».
– Ну конечно, – согласился я.
Папаша взял целых три гамбургера. Сначала я хотел что-то сказать, но, увидев, что он направляется с ними в номер, обрадовался, что он уходит, и промолчал.
Гамбургеры он сложил на одну
Трэй Джонс все еще стоял рядом со мной.
– А ты видал детей этого чмошника? Выглядят они так, как будто их уже давно не кормят.
Я согласно кивнул. Рокки сидела на приступке и смотрела, как старушки общаются с Тиффани.
Рыжий достал пачку ментоловых сигарет и предложил мне. Я отказался. Он закурил и спросил:
– Где срок мотал, брат?
– Что?
– Да ладно, не дергайся. Я всегда узнаю своего брата-заключенного. По тому, как ты ешь сосиски. – Он хмыкнул. – Понял?
– Нигде, – ответил я и достал сигарету.
– Ну что ж, как хочешь. – Трэй дал мне прикурить. Свои ногти он сгрыз под корень, а его руки были закрыты длинными рукавами. Я готов был поспорить, что под ними есть следы от уколов. – Я вот тянул в Роване, штат Оклахома. Искренне советую тебе: держись поближе к югу.
– Тебе сколько лет?
– Двадцать шесть исполнилось в марте.
– И что же ты делал в Роване?
– Да так. – Он расправил плечи и затянулся. – Мутили кое-что с одним чуваком. Моим партнером. И все было классно, пока он не ввязался в драку в том баре. Они арестовали его и решили обыскать машину. А я даже не знал, с чего все началось. Спал на заднем сиденье.
– Ага.
– Еще три готовы, – объявил Лэнс.
Я сказал девочкам, чтобы они не ждали меня и поели. Старушки подвели Тиффани к столу и помогли ей взять бургер. Трэй продолжал стоять рядом со мной. Я задумался, чего этому юнцу могло быть от меня надо.
– Я здесь знаю кой-кого, – сказал рыжий. – Пару-тройку ребят.
Я ничего не сказал и допил пиво.
– Знаешь, кого ты мне напоминаешь, приятель? – спросил вдруг Трэй.
Я удивленно поднял брови и свернул крышку на новой бутылке.
– Парня из кино. Ну да, ты его знаешь. Он был в том кино про любителя петушиных боев. И еще в одном. Там еще чувак ездил с отрезанной головой в машине.
– Но тот парень похож на лошадь, – возразил я, подумав минуту.
– Но лошадь эта совсем не плоха. Правда.
– Возьми. – Я протянул ему бутылку пива, а остальное унес к себе в комнату.
Есть мне не хотелось.
Небо было бездонно красного цвета, и на разбитом асфальте появились тени.
После полуночи я открыл свежую бутылку «Джеймесона» [47] , потому что уже давно не засыпаю без приличной дозы. Когда я выпил значительно больше половины бутылки, прошлое окружило меня: давно прошедшие моменты жизни, старые фантазии, больше похожие на головоломки, и прочая ерунда, из-за которой я стал терять ощущение действительности. Но все мои мысли крутились вокруг одного и того же. Я хотел бы заплакать, но не знал, как это делается. Когда в тот день я впервые увидел свои снимки, я вылетел из кабинета, как только услышал слова мелкоклеточный рак легкого.
47
Сорт виски.