Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Шрифт:
— Я тоже! — завопил Смолянин. — Я правильно говорил! Четыре получается!
Глава десятая,
в которой у нас есть два способа попасть домой, но наш друг — пингвин Орлик — пресекает оба
(Рассказывает Костя)
Эх, пошевелили бы мы мозгами раньше, прежде чем вся толпа к нам в гости завалилась! Может, и не натворили бы делов… и я в банке бы не сидел. А то разленились — рыбка жареная, ушица, на завтрак — яичница, книги и греют и развлекают,
Но нет, так ничего не понятно, расскажу-ка я лучше по порядку.
Я проснулся от холода. У огня сегодня должен был дежурить Стас, и он, естественно, спал. Печка потухла. Резервная стопка книг — собрание сочинений братьев Стругацких, наша последняя надежда — покрылась снежным мохом.
— Стас! — заорал я. — У нас спичек — три штуки осталось!
— Прошлый раз ты проспал, значит, мы в расчете, — невозмутимо заявил он, протирая глаза.
Как-то по-идиотски это выходило: как будто главное не то, что мы тут спокойненько можем насмерть замерзнуть, а в том, кто виноват… Но крыть мне все равно было нечем.
Пока я напрягался, пытаясь придумать, как бы его пообиднее обозвать, Стас, стуча зубами, как ни в чем не бывало взял со стола коробок, вытащил оттуда спичку и чиркнул.
— Вот черт, — сказал он, — раскрошилась. Отсырела, что ли…
— Урод! — вскричал я. — Дай сюда!!!
Отобрав коробок, я выбрал одну из двух оставшихся спичек и осторожно-осторожно надавил коричневой головкой бочок коробка. Все нормально, крошиться она не собиралась. Я чиркнул. Сера, с треском вспыхнув, отделилась от спички и улетела куда-то в угол. Видно, от волнения или от холода я не рассчитал усилий.
— Каракуц плешивый, — прошипел Стас, забрал коробок назад и вынул оставшуюся спичку.
— Стас, — умоляющим голосом попросил я. — Только осторожнее! Вся наша жизнь в этой спичке…
— Не учи ученого, — объявил он.
Спичка загорелась, Стас осторожно прикрыл огонек ладонью и поднес к потухшему костру.
И в этот миг дверь станции распахнулась. Ледяной ветер маленьким вихрем промчался по комнате.
Спичка потухла.
— Хана! — хором вскричали мы. — Хана!
— Привет, ребятишки, — раздалось со стороны двери. Тут только мы оглянулись и изумленно уставились туда.
В проеме обнаружились четверо: Смолянин, Кубатай и два незнакомца! Кубатай почему-то был наголо выбрит, зеленые волосы лишь слегка пробивались наружу, а Смолянин — одет в короткую клетчатую юбку.
— Как делишки? — продолжал Смолянин, растирая замерзшие перепонки между пальцами.
— Ура!!! Мы спасены!!! — заорал Стас. — Доблестный Кубатай спешит на помощь! — И он кинулся на шею своему кумиру.
Я и сам так обрадовался, что всерьез подумал, не следует ли и мне расцеловать Смолянина. Но постеснялся.
Когда Стас выпустил Кубатая из объятий, тот утер накатившую слезу и представил нам незнакомцев:
— Шерлок Холмс и доктор Ватсон.
Я обалдел и, само собой, не поверил. Стас же, по-видимому, перешел некую грань, после которой не удивляются ничему.
— Очень приятно, — протянул он руку незнакомцу с трубкой. — Я представлял
— Весьма польщен, — пожимая руку, ответил тот, которого Кубатай назвал Шерлоком. — Польщен и заинтригован. Не будете ли вы столь любезны объяснить, в связи с чем вы вообще меня представляли?
— Как же, — объяснил Стас. — Я про вас все читал — и про собаку Баскервилей, и про человечков…
— Слышите, Ватсон?! — обернулся Холмс к своему спутнику. — Ваши труды не пропали даром. Они оценены по заслугам и достигли самых отдаленных точек планеты.
Тот вздохнул и принялся ковырять пол носком ботинка. Потом глянул в потолок, увидел пыльную перегоревшую электрическую лампочку на шнуре и просиял. Я хотел было поинтересоваться, какие точки планеты имеет в виду Холмс и вообще при чем тут Ватсон, писатель-то — Конан Дойл, как вдруг дверь снова распахнулась и в комнату, отряхивая снег с серебристых грив, ввалились сфинксы Шидла, Мегла и Шурла. Мы окончательно ошалели. А Ватсон с Холмсом отскочили в дальний угол комнаты — они-то раньше сфинксов не видели.
Вот тут я стесняться не стал, а кинулся к Шидле и, упав на колени, повис у него на шее.
— Полно, полно, человеческий детеныш, — промурлыкал сфинкс. — Я тоже соскучился, но давай заниматься делом.
Нервно пощипывая ус, к сфинксам обратился Кубатай:
— Что все это значит? Какое, собственно, право вы имеете вмешиваться в наши сугубо земные дела?
— Эти «дела» далеко не «сугубо земные», — парировал Шидла. — Речь идет о защите реальности, в которой, между прочим, живем и мы…
— Джентльмены, — огромными глазами глядя на сфинкса, вмешался Холмс. — По-видимому, некая старинная распря мешает вам найти друг с другом общий язык. Но, мне кажется, в нынешней ситуации ваши интересы совпадают…
— У вас чай горячий есть? — неожиданно встрял Смолянин, растирая голые коленки. — Холодно, не могу…
— Спички у нас кончились, — мрачно ответил Стас.
— Позвольте продемонстрировать вам последнее достижение европейской цивилизации, — подал голос доктор Ватсон, дрожащей рукой доставая из кармана сюртука вначале револьвер, а потом — медный цилиндрик. В комнате завоняло керосином. Ватсон крутнул большим пальцем зубчатое колесико, и сверху цилиндрика заиграл веселый язычок пламени. — Гений человеческой мысли, многоразовая зажигалка, — провозгласил доктор.
Раздался взрыв, и станция заполнилась дымом и копотью.
…Полчаса спустя, когда пожар был потушен, а огонь в печке — наоборот, разведен, вся наша пестрая компания сидела кружком возле огня и, греясь и попивая чаек, вела неторопливую беседу. Даже Холмс с Ватсоном чуть успокоились и перестали отодвигаться от сфинксов. Мы уже знали, каким образом нас нашли ДЗР-овцы, и я, более не находя сил быть дисциплинированным, во все глаза рассматривал попыхивающего трубкой Холмса. Теперь-то я знал точно, что он и Ватсон — не самозванцы. Не каждый день выпадает вот так вот, запросто, поболтать с любимыми литературными героями. Кстати, а почему они говорят по-русски? Я спросил об этом Кубатая, и тот, ни на миг не задумавшись, объяснил: