Остров Русь 2, или Принцесса Леокады

Буркин Юлий Сергеевич

— Где дети?! — перешел прямо к делу Кубатай.

— Какие дети? — округлил глазки толстяк.

— Двое, мальчик и… мальчик.^{98} Стражник у ворот признался нам: прошли, дескать, маленькие…

— Так то ж хоббиты! — расцвел в улыбке толстяк. — Господа Крол, Брендизайк, Скромби и Накручинс!

— Дьявол, — выругался себе под нос Кубатай. — Не люблю этот перевод…^{99} Итак, Лавр, детей в трактире нет?

— Мальчик-конюх,

девочка-посудомойка, поваренок… — начал перечислять трактирщик. Кубатай повернулся к нам:

— Что будем делать, друзья? Вернемся?

— По какой такой причине? — Холмс прочистил трубку и пояснил: — Мы ведь отдохнуть хотели. А потом, со свежими силами, — за поиски.

— Как бы оно не вышло чего, — изрек Смолянин. — Однако же уходить не покушав — дело скучное. Шерлок верно говорит — можно и переночевать.

Я представил себе уютный трактирный зал, пиво, мягкую постель… Взмолился:

— Давайте передохнем!

— А ты, Иванду? — Кубатай решил выяснить мнение всех. Негр пожал плечами:

— Сударь мой Кубату, я — воин и не стремлюсь к уюту. Стремление защитить малых и слабых — главное, что мной движет. Но друзья наши устали. Погреться, выпить, закусить — это все прекрасно.

— Решено! — махнул рукой Кубатай. — Лавр! Комнату с пятью постелями и вкусный ужин!

Через несколько минут мы уже сидели в маленькой уютной комнате и ели горячий бульон, заливное мясо, ежевичный джем, свежевыпеченный хлеб, вдоволь масла и полголовы сыра. Специально для Иванду принесли крынку молока и тарелку с солеными огурцами.

— Неплохо, неплохо, — бормотал Смолянин, прожевывая яства. — Только хорошо бы еще чего-нибудь домашненького, естественного… консерву какую-никакую…

— Увы, не захватил, — с явным сожалением в голосе откликнулся Кубатай.

— Если вас удовлетворят скромные достижения девятнадцатого века в искусстве консервирования… — неожиданно велеречиво начал Холмс, — то ананасовый компот — к вашим услугам!

И он извлек из кармана небольшую жестянку. На мой удивленный взгляд Холмс, потупившись, признался:

— Да, милый друг, я часто беру с собой эти простые и сытные продукты. В лондонских доках, баскервильских торфяных болотах, провинциальных гостиницах — всюду они выручали меня.

…Нередко, помогая ему в расследованиях, я испытывал невыносимый голод. И был уверен, что и друг мой испытывает то же самое.

Но я проглотил обиду. К сожалению, только обиду…

Мы уставились на жестянку. Мы предвкушали вкус ананасового сока. Мы поняли, что никогда в жизни не ели ничего вкуснее. Жалко лишь, что в трактире не оказалось консервного ножа…^{100}

Первым за банку принялся сам Холмс. Повозившись пару минут, сломав перочинный нож и погнув вилку, он смущенно отдал консерву Смолянину.

— Как бы ее открыть, так или этак, — бормотал Смолянин,

вертя банку. — Если бы поддеть хорошо или подцепить крепко…

Послушав его с минуту, Иванду покровительственно хлопнул Смолянина по плечу, вынул свой огромный меч, нацелил его на банку и налег на рукоять…

Раздался треск, звяканье ломающейся стали, и в руках Иванду оказался… обломок меча!

— Кладенец… — убитым голосом запричитал негр. — Кладенец… Любимый меч… Кейсероллом даренный… Ох…

Схватив злополучную банку, он метнул ее за окно. Потом сел, баюкая в руках сломанный посередке клинок.

— Не горюй, — постарался утешить его Кубатай. — Всякое бывает. Есть здесь один герой, Арагорн, так ему сломанный меч целое королевство принесет!

— Как это? — скорбно прошептал негр.

— История долгая, — задумчиво произнес Кубатай. — Да что еще делать после ужина, как не байки трепать? Расскажу…

И он пустился в долгое повествование о каком-то кольце, малорослом народце — хоббитах, злом чародее Сауроне и прочих сказочных ужасах. Я, признаться, не слушал. Подремывал, глядя на пыхтящего трубкой Холмса, пылающий в камине огонь, выковыривающего грязь из-под ногтей Смолянина…

— Вот так все и закончится! — громко объявил Кубатай, разбудив меня. Иванду, подавшись вперед, с полуоткрытым ртом смотрел на генерала. Тихо произнес:

— Да это… это ж покруче Кащея будет!

— В какой-то мере, — признал Кубатай.

— Дела… — Иванду уставился на сломанный меч в своих руках. — Может, выйдем в общий зал, с народом пообщаемся?

— Зачем? — забеспокоился Кубатай.

— Ну… Обидно все же, в такой книжке интересной побывать, а ничего толком не увидеть.

— Пойдем…

Я неохотно вылез из кресла и последовал за спутниками.

В зале собрался самый разнообразный и пестрый народ. Я разглядел посетителей, когда глаза привыкли к тамошнему свету, чтобы не сказать полутьме. Лавр Наркисс разговаривал с какими-то коренастыми, крепкими мужичками, похожими на лондонских угольщиков. Кубатай шепотом сообщил, что это гномы, но я ему не совсем поверил. Кроме гномов и людей сельского обличья в зале толкалось немало невысоких, бойких, говорливых парнишек. Вначале я принял их за местную молодежь, потом увидел, что босые ноги «молодежи» покрыты густым слоем шерсти, и обомлел.

— Это они и есть, — тихо объявил Кубатай. — Хоббиты! Им и предстоит с врагом бороться!

— Таким малышам? — Иванду недоверчиво глянул на Кубатая. — Что творится… что творится, а?

Мы сели за пустой столик в углу и принялись попивать кисловатое пиво, разглядывая компанию хоббитов, рассказывающих какой-то вздор местным завсегдатаям. Чем дальше, тем больше умилялся Иванду:

— Какие они славные, верно? Точь-в-точь как кролики, что мне в детстве маманька подарила… Ох пропадут же они… Ох пропадут…