Остров счастья
Шрифт:
– А-А-А Уа-Уа-Уа, - громко заорал я потому, что это был чужой голос и
значит это была не мама. От обиды я обделался прямо в руку тётеньки,
продолжая требовать маму.
– Фу, какой говнистый, - обиделась она и положила меня на стол. – Сейчас
твоя мама проснётся и покормит. Не ори, засранец.
Она вытерла руку, потом меня и завернула в пелёнку.
Потом меня куда-то везли, я орал, потому, что очень хотел видеть маму.
А потом заснул…
–
Это была та тётя, которую я обделал..
– Иди сюда, засранец, - она взяла и переложила меня на другое место.
– Будешь
знать, Тарасова, как моего сына бросать. Теперь воспитывай не сына, а чужую
дочку, - злобно прошипела она и положила на моё место другого малыша,
одев на ножку, бирку с моим номером.
– Уа-Уа-Уа, - заорал я, сильно возражая против такого вероломного
вмешательства в мою судьбу, но она даже не обращала на меня никакого
внимания.
Я продолжал громко орать и она меня куда-то повезла.
Передала на руки ещё одной тете.
– Вот ваш малыш.
– Но у меня же должна быть девочка? – удивилась она.
– Это кто сказал?
– На УЗИ.
– На УЗИ очень часто ошибаются. Писюн могли и не заметить. Надо было
самой рожать, сейчас бы не сомневалась. А то ишь моду взяли – кесариться,
а не тужиться.
– Правда? А муж мне всё время говорил, что будет мальчик. Андрюшкой
хотел назвать.
4
Улыбаясь, она нежно прижала меня к себе и поцеловала в лоб.
– Так вот ты какой, мой Андрюшенька. Проголодался, мой маленький, - она
приложила меня к своей груди.
– Кушай сыночек.
– Уа-Уа-Уа, - орал я, пытаясь сказать, что я не Андрюшенька, а Антон и требуя
отнести меня к маме.
– Ну, что ты, глупенький, кушай, - она дотронулась соском до моих губ и
капля молока попала мне в рот. Чувство голода пересилило мою обиду и я
начал жадно сосать. Наевшись, пытался снова орать, но долго не смог, потому,
что уснул в её теплых руках.
И так много раз - я просыпался и орал.
Меня приносили к этой тёте. Я снова орал.
Она кормила меня. Я ел и снова орал, сколько было сил.
А однажды эта тётя сказала:
– Сегодня, Андрюшенька, папа заберёт нас, и мы поедем домой.
Я пытался кричать, что она не моя мама, а я не её Андрюшенька, но тётя
прервала мой отчаянный монолог, вставив свой сосок мне в рот.
Вкусное молоко заглушило мои крики.
Проснулся, когда меня завернули и понесли.
Надо мной всё было белое.
что-то очень ослепительно - яркое.
А потом на меня смотрел какой-то дядя. Он улыбался. Наверное это был мой
новый папа. Мне он очень не понравился, потому, что от него плохо пахло,
и я заорал:
– Уа-Уа-Уа….
Та тётя, которая кормила меня и называла Андрюшей, взяла меня из рук дяди,
который смотрел.
– Не плачь, сыночек. Скоро мы будем дома, - сказала она.
Она куда-то села и мы поехали. Дядя сидел впереди, а тётя сзади.
Меня чем-то накрыли и я уснул…
Открыл глаза от чужого голоса.
Какая-то чужая тётя, глядела на меня сверху.
– Бедненький. Это же надо такому случиться!
– Чего же бедненький. Наоборот, наверное везунчиком вырастет, - сказала
другая тётя.
– Папа и мама насмерть, а он живой и ни одной царапины!
– Как же он жить то теперь будет? Его родители ведь детдомовские были.
Значит он полный сирота. Бедный мальчик.
– Уа-Уа-Уа, - заорал я, не понимая о чём они говорят.
– Ничего, государство воспитает. Покорми его.
5
– А красивый какой!
Мне в рот сунули что-то твёрдое и невкусное. Я заорал громче, пытаясь это
твёрдое выплюнуть, но оттуда потекло тёплое молоко. Оно было не такое
вкусное, как у той тёти, но тёплое, а я был сильно голоден и начал быстро
сосать.
– Ишь, какой. Справно сосёт.
– Значит жить будет, счастливчик, - сказала первая тётя и они засмеялись.
Закончив сосать молоко из бутылки, я так громко и неожиданно пукнул,
а потом обделался, что у первой тети, которая кормила меня, лопнула дужка на
очках, а у второй сломался стул на котором та сидела и она упала. Первая и
вторая тётя долго и громко матерились. Одна от досады за поломанные очки,
а вторая от боли, потирая ушибленное место.
Тогда я ещё не понимал, что навсегда потерял этих не родных мне
родителей. Они разбились на машине, когда везли меня из роддома, потому,
что новый папа был пьян и въехал под Камаз.
А я чудом остался жив, потому, что новая мама закрыла меня своим телом.
Когда снова проснулся, надо мной наклонилась толстая тётя.
– Как же мы тебя назовём? Начнём с буквы А - Александр?
– важно
произнесла она и смотрела на мою реакцию.
А я молчал, глядя на неё.
– Андрейка?
Я громко заорал и замахал руками, возражая против этого имени.