Остров спокойствия
Шрифт:
– Не знаю, уйдут ли они, – сказала Нари, когда Сиси ушла за кофе.
– Сиси их убедит. Она это умеет. – «Чтобы быть храброй ради Ми, начинать нужно сейчас», – подумала Симона, ведя Нари обратно к стульям. – Мы будем дежурить по очереди, чтобы Ми не оставалась одна.
– Она помнит. По крайней мере, частично помнит. Сегодня утром к ней приходили из полиции. Врач разрешил им пообщаться всего пару минут. Ты говорила с полицией?
– Нет. Сегодня еще нет.
Сиси вернулась с кока-колой для Симоны и кофе для Нари.
– Много сливок,
– Да. – Нари вымученно улыбнулась. – Вы запомнили.
– Тут все записано. – Сиси постучала пальцем себе по виску и села. – Я некоторое время подрабатывала роуди [2] . Учишься запоминать, кто какой любит кофе, алкоголь, секс.
– Сиси!
– Такова жизнь, девочки мои. Нари, ты с кем-нибудь встречаешься?
Симона понимала, почему бабушка это сделала. Она заставила Нари на время забыть о тревогах и за три минуты выяснила больше, чем знали, как подозревала Симона, ее родители – о мальчике, с которым Нари недавно начала встречаться. Мальчик – ирландец, католик, ездил сюда из Бостона, чтобы с ней побыть, и ехал к ней сейчас.
2
Роуди – помощник музыкальной группы на гастролях и концертах, ответственный на погрузку и выгрузку аппаратуры.
Появились родители Ми, и Сиси подошла к ним, чтобы обнять. Пока они тихо переговаривались, миссис Юнг со слезами на глазах оглядывается на дверь, однако Сиси продолжала что-то говорить тихим и успокаивающим голосом.
«Как во сне», – снова подумала Симона. Через несколько минут Юнги согласились ненадолго уехать домой.
Когда они ушли, Сиси снова села и похлопала Симону по колену.
– Они думают, что не смогут заснуть, но они смогут. Тело и дух нуждаются в перезарядке, и дух будет направлять тело.
– Я не знала, что у Нари есть настоящий парень.
– Я тоже не думала, что он настоящий, пока она не сказала, что он бросил все дела и едет к ней. А сейчас я хочу, чтобы твои мысли были сильными и позитивными.
Погрозив пальцем, Сиси понимающе посмотрела на Симону. Глаза бабушки, которые Симона считала золотистыми, на самом деле были такого же оттенка, как у нее самой.
– И не думай, что я не вижу твоей мысленной ухмылки в мой адрес. Конечно, вы поплачете вместе, но это исцеляет, хочешь ты того или нет. Ты выслушаешь ее, все, что ей необходимо сказать. И скажешь ей правду обо всем, что она спросит, потому что если вы сейчас утратите доверие друг к другу, его уже будет не вернуть.
– Я не хочу говорить ничего такого, что сделает все хуже.
– Все уже «хуже», и вы преодолеете это вместе. Вам нужно, чтобы между вами была правда. Вон медсестра. Иди к ней, детка. Сильная и храбрая.
Симона совсем не чувствовала себя сильной и храброй из-за гудения в голове и тяжести в груди. Она кивнула медсестре,
Все стало хуже, когда она увидела Ми через стекло.
Ми казалась такой маленькой, такой больной… «Слабая», – сказала про нее Нари, однако в глазах Симоны Ми выглядела скорее сломанной. Что-то хрупкое упало и разбилось.
Она встретилась взглядом с Ми и не смогла сдержать слез.
Симона не помнила, как вошла. Не помнила, просила ли медсестра не дотрагиваться до Ми. Она прижалась щекой к руке Ми, сжала ее пальцы, тонкие, как крылья птицы.
– Я думала… я боялась, что они мне солгали. – Голос Ми, тонкий, как ее руки, прерывался от рыданий. – Я боялась, что ты тоже умерла, а мне не говорят. Я боялась…
– Я жива. Я здесь. Я совсем не пострадала. Меня там не было.
Симона услышала себя и вспомнила слова Сиси: «Выслушай ее».
– Тиш правда умерла?
Симона кивнула, все еще прижимаясь щекой к щеке Ми.
Они плакали вместе, Симона чувствовала, как вздрагивает хрупкое тело Ми.
Она села на край кровати и взяла подругу за руку.
– Он вошел… Сначала я его не видела. Потом мы услышали выстрелы и крики. Все случилось очень быстро, и мы не поняли, что происходит. Тиш спросила: «Что это?» А потом…
Ми закрыла глаза.
– Можешь дать мне воды?
Симона взяла чашку с согнутой соломинкой и протянула ее Ми.
– Он в нее выстрелил, Симона. Он выстрелил в нее, а я почувствовала эту… ужасную боль. Тиш упала на меня, как бы опрокинулась, и боль стала еще сильнее, и она… словно дергалась. Он продолжал в нее стрелять, а она была надо мной и поэтому умерла. А я нет. Она меня спасла. Я сказала полиции. Я не могла пошевелиться. Я не могла ей помочь. Он стрелял и стрелял, а потом все прекратилось. Выстрелы прекратились. Люди кричали и плакали. Я не могла кричать, не могла двигаться. Я думала, что я умерла… Наверное, я потеряла сознание. И очнулась здесь.
Легкие, как крылья, пальцы сжали пальцы Симоны.
– Я умру?
Правду.
– Тебя опасно ранили, и мы очень боялись. Мы ждали много часов, пока доктор не вышла и не сказала, что у тебя все в порядке. А сегодня тебя переведут из реанимации, потому что ты больше не в критическом состоянии. Здесь со мной Сиси, она уговорила твоих родителей пойти домой и немного поспать. Они ни за что не пошли бы домой, если бы ты умирала.
Ми снова закрыла глаза.
– Тиш умерла. Почему?
– Не знаю. Я не могу… я все еще не могу поверить, что все это случилось на самом деле.
– Ты пошла в туалет. Что произошло?
– Я уже возвращалась и думала, что звуки идут из фильма. Но человек… мужчина… он пытался убежать и упал. Весь в крови. Я заглянула в зал, всего на секунду, и увидела… увидела, что кто-то стреляет. Я побежала в туалет и позвонила в «девять-один-один». Мне велели оставаться на месте, спрятаться и ждать, а пока я говорила, мой телефон совсем сел.
Ми слабо улыбнулась.