Остров спокойствия
Шрифт:
– Ты опять забыла его зарядить.
– Больше никогда не забуду, клянусь. Потом пришел полицейский. Женщина. Я назвала ей ваши имена, и имена моей мамы и Натали.
– Они тоже были в торговом центре. Я и забыла.
– Их было трое, Ми. В новостях говорили. Двое в торговом центре, один в кинотеатре.
– Твоя мама и Натали?.. Нет, нет.
– Они в порядке. Мама ударилась головой и получила порезы на лице от разбитого стекла. Нат затащила ее за витрину. Они обе в порядке.
Симона помедлила, а потом решила сказать:
– Три человека
– Мы их знали? – медленно повторила Ми.
– Они убиты. Я рада, что они умерли. Джей-Джей Хобарт.
– О Боже.
– Кент Уайтхолл и Девон Полсон были в торговом центре. Джей-Джей был в кинотеатре.
– Он убил Тиш. Я почти каждый день видела их в школе. И они убили Тиш.
– И Трента. Тиффани серьезно ранена. Я вчера вечером видела ее маму. Джей-Джей выстрелил в нее. У нее может быть повреждение мозга… и лица… Я слышала лишь несколько слов. Не знаю, насколько все плохо.
– Я знаю, что Джей-Джей был подлым, иногда глупо подлым, но… – Глаза Ми вновь наполнились слезами. – Это я выбрала фильм. Я хотела посмотреть именно этот фильм, и теперь Тиш мертва.
– Ты не виновата. И я не виновата, что пошла в туалет и что меня с вами не было. Но все равно такое чувство, словно мы виноваты. Хотя виноваты они, Ми. Я их ненавижу. Я вечно буду их ненавидеть.
– Я устала, – пробормотала Ми, закрывая глаза. – Не уходи.
– Я буду прямо за дверью, – сказала Симона, глядя, как медсестра подает ей знак через стекло. – Я не уйду.
Несколько раз в прошлом Риду снились интересные сны о том, как он раздевает Энджи. Сейчас, после нескольких ночных кошмаров о том, как он прячется за ее мертвым телом, он сидел в заднем ряду методистской церкви на ее похоронах.
Они не были друзьями. Он совершенно ее не знал. Не знал, например, что ее родители разведены, или что она играла на флейте, или что ее брат – морской пехотинец.
Наверное, он узнал бы обо всем этом, если бы они сходили в кино, съели вместе пиццу или прогулялись по пляжу. Но не довелось.
Сейчас Рид чувствовал себя глупо и виновато, пока люди вокруг, которые ее знали и любили, плакали.
И все же он должен был прийти. Не считая покупателей, он был последним, кто с ней разговаривал. И те ужасающие минуты, когда он прятал маленького мальчика в ее киоске, рядом с ее телом…
На его туфлях и штанах была ее кровь.
Поэтому он сидел там, слушая молитвы, рыдания и душераздирающие панегирики, сидел в костюме, который был слишком тесен ему в плечах. Мать говорила, когда он приехал домой, что нужно купить новый костюм, но он отмахнулся – мол, пустая трата денег.
Мать, как всегда, была права.
Наверное, это неуважительно, что он отвлекся на мысли о костюме. Поэтому он стал вспоминать те три лица, которые снова и снова показывали в новостях.
Все они были младше его, и один из них убил Энджи.
Не Хобарт. Того застрелила офицер Макви. В новостях говорили, что Хобарт работал в кинотеатре
Значит, Энджи убил либо Уайтхолл, либо Полсон.
На фотографиях – в телевизоре, в газетах, в Интернете – они выглядели нормальными.
Но они не были нормальными.
Тот, которого он тогда видел – и видит до сих пор в ночных кошмарах – в кевларовой броне, смеялся, стреляя человеку в голову. Он не был нормальным.
Теперь Рид знал гораздо больше об этих троих, за восемь минут кровавой бойни убивших девушку, которая ему нравилась. Хобарт жил со своим отцом после скандального развода родителей. Его младшая сестра осталась с матерью. Отец, заядлый коллекционер оружия, учил детей охотиться и стрелять.
Уайтхолл жил с матерью, отчимом, сводными братом и сестрой. Его отец, сейчас безработный, был несколько раз арестован: появление в нетрезвом виде и нарушение порядка в общественных местах. Уайтхолл, как сказали соседи, держался замкнуто и имел проблемы с наркотиками.
Полсон казался образцовым учеником. Хорошие оценки, никаких нарушений дисциплины, полная семья, единственный ребенок. Бойскаут, получил значок за достижения в спортивной стрельбе. Член Стрелковой организации США, с прицелом на Олимпиаду. Его отец выступал за США в Сиднее в 2000 году и в Афинах в 2004 году.
Знавшие Полсона люди говорили, что заметили в нем перемену (задним числом) примерно шесть месяцев назад – он вроде как стал еще более замкнутым.
Примерно тогда же девушка, которая ему нравилась, решила, что ей больше нравится кто-то другой.
И он познакомился с Хобартом.
Трое будущих убийц начали подпитывать внутреннюю ярость друг друга.
Как сообщала пресса, они писали об этом – где-то в компьютере, который полиция сейчас изучала. А Рид изучал полицейские отчеты, просматривал обсуждения в Интернете, смотрел выпуски новостей, много раз беседовал с Чазом и остальными.
Как бы ему ни хотелось знать, просто знать почему, он понимал, что расследование займет целую вечность. Или больше.
По обрывкам информации из отчетов, новостей, сплетен и пересудов можно было сделать вывод, что Хобарт всех ненавидел. Свою мать, учителей, коллег по работе. Он ненавидел негров, евреев и геев. Просто всех ненавидел. И любил убивать живых существ.
Уайтхолл ненавидел свою жизнь, был уверен, что все и вся против него. Он устроился на летнюю подработку – в торговый центр, – а через две недели его уволили. По словам бывшего коллеги, за то, что приходил на работу под кайфом. Когда вообще приходил.
Полсон злился на свое невезение. По его мнению, он всю свою жизнь делал все правильно, тем не менее потерял любимую девушку и ни в чем не преуспевал. Он решил, что пора ему стать плохим.
Местом действия избрали торговый центр. Провели три пробных прогона, рассчитали время и отточили свои действия. Потом планировали собраться в «Аберкромби и Фитч», забаррикадировать дверь, взять заложников и уничтожить как можно больше полицейских.