Остров Свиней
Шрифт:
Покачав головой, она наморщила нос и, глядя на Блейка, вполголоса пробормотала:
— Ничего, абсолютно ничего.
— Что это? — снова спросил я, не отрывая взгляда от скалы. Солнце светило так сильно, что можно было различить отдельные листья деревьев, тени которых напоминали кактусы в пустыне. — Расскажите мне.
— Всему свое время, — ответил Блейк, сверкнув ободряющей улыбкой, и поднял графин. — Еще вина? Мы хотим, чтобы вы радовались жизни.
— Но что же там, на вершине утеса? — спросил я. — Я буду радоваться жизни гораздо больше, если узнаю, на что вы все смотрите.
— Вот видите! — резко сказала Сьюзен Гаррик, оттолкнув от себя стул и поднимаясь. Взгляд ее не отрывался
— Достаточно, Сьюзен! — сказал Блейк. — Успокойся.
Положив руку на плечо жены, Бенджамин заставил ее сесть. Она медленно опустилась на стул, со злостью глядя на Блейка, так, словно ненавидела его больше всего на свете.
— А теперь, — с улыбкой произнес Блейк, взяв меня за руку и заставляя встать, — пойдемте, Джо. Я покажу вам оставшуюся часть нашего рая.
7
На все мои вопросы я получал одни и те же ответы: «Малачи ушел. Ушел. Он нас оставил. Блейк все вам расскажет, когда этого пожелает Господь». Пока две пожилые женщины в синих батистовых фартуках убирали со стола остатки еды, мне устроили экскурсию по острову. Ну, вы знаете, что показывают в таких случаях — электрогенератор, систему канализации, орхидеи и фасолевые грядки. Мне преподнесли сорванную прямо с дерева недозревшую сливу и свежую устрицу, снятую с камней возле пристани. Потом меня затащили в громадный сарай и заставили смотреть, как сланцевая плита проходит через режущее оборудование, разворачивается, полируется и протирается льняным маслом в процессе изготовления кельтских крестов, которые община продает на материке. И всюду рядом со мной толкались люди, хватали меня за локоть и спешили объяснить, как замечательно они ведут здесь хозяйство. Но куда бы мы ни направлялись, мы все время придерживались нижних склонов утеса.
— А где же свиньи? — спросил я Блейка, когда мы вошли в небольшой лесок и наконец начали подниматься по тропке, ведущей к утесу. К этому моменту экскурсия продолжалась уже более двух часов, и «комитет по встрече» сократился до самого Блейка и унылой девушки-подростка с худыми, как спички, руками, предложившей подержать мою сумку для камеры, пока я буду делать снимки. — Это называется остров Свиней, но я нигде не вижу никаких свиней.
— Верно, — ответил он, с улыбкой взяв меня за руку, — но ведь это всего лишь прозвище. В действительности остров называется Куагач-Эйлеан.
— Значит, здесь нет свиней?
Он замялся — похоже, подыскивал ответ. Однако через несколько секунд его лицо просветлело, и он весело сказал:
— Посмотрите сюда! — С этими словами Блейк направился по дорожке, ведущей куда-то в сторону, в темноту леса. — Мы приближаемся к самому сердцу нашей общины.
Я последовал за ним, и через несколько метров мы подошли к деревянной церкви, наполовину скрытой среди деревьев. Прямоугольная башня заканчивалась наверху небольшим шпилем и двумя витражами в готическом стиле, некоторые участки которых были заменены прозрачными стеклами. Облепивший здание плющ был удален, однако его ветки оставили на стенах странные текстуры, наподобие следов прилива. Слева от дверей стояло распятие в человеческий рост — как и кельтский крест, оно было сделано из камня, но выполнено как-то топорно. Лицо напоминало странную филиппинскую икону, которую я сфотографировал в Маниле, — кожа складками собралась вокруг рта, словно у агонизирующего животного. Тело покрыто небольшими выступами и какими-то отметками. Прикрыв глаза от солнца, я заметил, что на коже выцарапана серия цифр.
— Прогнозируемая численность населения каждой страны мира в две тысячи двадцатом году, — сказал
Было немного жутковато подходить так близко к распятию. Оно было примерно одного роста со мной и казалось настолько реальным, что пройти мимо него было все равно что пройти мимо мертвеца. Глядя прямо перед собой, я пригнул голову и шмыгнул в темный вестибюль, где в полумраке уже стоял Франденберг.
— Я хочу, чтобы вы увидели это, Джо.
Я постоял, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Сзади два готических окна отбрасывали на выложенный плитами пол разноцветные световые пятна, однако остальная часть церкви пребывала в тени. Я не сразу понял почему. Повернувшись, посмотрел на двери и увидел, что обшитый деревом шпиль представляет собой лишь внешнюю часть, заключающую небольшой вестибюль, а остальная часть капеллы, вытянувшаяся в темноте за Блейком, высечена прямо в скале. Все — алтарь, кафедра, сводчатый потолок, даже скамьи — было из камня с серыми прожилками. Несмотря на удивительно жаркий день, в церкви казалось холоднее, чем в погребе.
— Мы сами это сделали, — гордо сказал Блейк, и его голос эхом отдавался от стен, — молотками, зубилами и собственным горбом. От начала до конца нам понадобилось три года. Пятнадцать человек работали круглые сутки. Можете ли вы вообразить всю любовь, Джо, которая была вложена в такой проект?
Я вытащил свою камеру, передал девочке сумку и сделал несколько снимков, поставив фотоаппарат для устойчивости на скамью, поскольку не хотел использовать вспышку. На дальней стене висел деревянный крест, а под ним, в виде арки с золотыми листками, раскинувшейся словно солнечные лучи, были написаны слова: «Оставь мир, когда призовет тебя Господь. Не сопротивляйся Его воле. Прими Его милость и ощущай, как она растет внутри тебя». Алтарь был очень большим и, судя по изображениям, вероятно, выполнен тем же человеком, который изготовил распятие.
— И что же здесь происходит? — спросил я, шагая между скамьями.
— Что происходит? — Блейк нервно рассмеялся, показав свои длинные зубы — словно не веря, что я могу задать такой глупый вопрос. Периодически он поглядывал на девочку, как будто желал разделить с ней свое недоверие. — А что происходит в большинстве христианских церквей? Мы проводим здесь молитвенные собрания и службы.
— Молитвенные собрания? — Я опустил фотоаппарат. — Службы?
Он пристально смотрел на меня своими бледными глазами.
— Я имел в виду именно это. Вы когда-нибудь были на христианской службе, Джо?
— Да, Блейк, был. Меня пригласят на вашу службу?
— О, конечно, пригласят. Всему свое время.
Не отрывая от него глаз, я улыбнулся. Мы оба играли в одну игру и прекрасно это понимали.
— А этот замок? — Я кивком указал на большие парадные двери. — Там очень серьезный замок. — Я заметил его, как только мы вошли — здоровенный железный замок, открывающийся с обеих сторон. Ключ торчал изнутри и дополнялся несколькими засовами, расположенными по всей высоте двери. Окна были без защелок, так как вообще не открывались. По какой-то причине ППИ вынуждены были запирать эту церковь, хотя она находилась в нескольких милях от материка. — Очень надежно. Как в бункере. — Я лукаво подмигнул. — Думаю, вам нужно рассказать мне еще кое о чем. Когда пожелает Господь.