Остров в море наслаждений

Калинина Дарья Александровна

Потапкин же начал свою речь со слов:

– Прошу не винить меня за чрезвычайную грубость по отношению к вам, но я хочу, чтобы до вас наконец дошел один очень простой, но неприятный факт. В доме, где вы все проживали, произошло убийство. Труп жертвы нами найден, и с этого момента вы все находитесь под подозрением.

– Да, мы это уже поняли.

– Очень хорошо. Вы успокоились?

– Да.

– Недавнего безобразия не повторится?

– Ни за что!

– Тогда начнем допрос.

Друзей стали вызывать одного за другим

в кабинеты. Впрочем, вопросы были все теми же. Полицейских интересовало, не слышал ли кто-либо и чего-либо подозрительного в ночь убийства предыдущим вечером.

– Поскольку на ночь комната покойной превращалась в своего рода неприступный бункер, значит, будем исходить из предположения, что убийца проник в ее комнату заранее и притаился там, поджидая свою жертву.

Тетя Галя, верная своим привычкам, собиралась отойти ко сну не позднее одиннадцати часов вечера. И следователя особенно интересовало алиби всех присутствующих на это время. Он внимательно выслушал рассказ подруг о том, как они вместе с тетей Валей и Наташей чистили рыбу, и переспросил:

– Значит, никого из мужчин в кухне при этом не было?

Подруги понимали, чем это может грозить мужчинам, включая Эдика и Лисицу, но лгать не осмелились и сказали правду:

– Нет. Все мужчины к этому времени уже спали.

– Или делали вид, что спят! Входные двери в дом были уже заперты?

– Да. Правда, когда мы шли к себе в спальню, то услышали во дворе какой-то шум. Открыли входную дверь, вышли, но ничего подозрительного не обнаружили и вернулись обратно в дом.

– А дверь?

– Дверь мы за собой заперли.

– А до того, как вы ее открыли, она была заперта?

– Конечно.

– Ммм… А окна?

– Окна первого этажа тоже были закрыты. Вряд ли кто-то мог проникнуть в дом в это время.

– Зато когда мы проходили мимо комнаты тети Гали, то услышали там шум.

– Снова шум?

– Да, но если во дворе нам шум мог и показаться, то на этот раз он был совершенно отчетливый. И шел он из комнаты тети Гали.

– Отлично. И что вы предприняли?

– Постучались и спросили, все ли у нее в порядке.

– И она вам ответила?

– Нет.

– А шум продолжался?

– Затих.

– И когда это было?

– Примерно минут через тридцать после ухода тети Гали и двадцать – после возвращения Наташи.

– Значит, Наташа на какое-то время оставалась наедине с покойной?

– Да.

– Надолго?

– Говорим же: минут десять… от силы пятнадцать.

– А ее муж? Кстати, как его зовут?

– Дима. Он тоже спал.

– Точно?

– Точнее не придумаешь.

– В доме?

– Нет, ему постелили во дворе в пристройке.

Разумеется, Потапкин поинтересовался о причине «выселения» Димы. И подругам пришлось рассказать о том, как Дима здорово напился со своими новообретенными дружками-приятелями, за что и подвергся изгнанию из дома.

Потапкин выглядел удовлетворенным. Ему явно понравилось,

как подействовали на подозреваемых его воспитательные меры.

Часам к одиннадцати, закончив допрос всех подозреваемых, он велел собрать их всех у себя в кабинете, где тут же стало очень тесно и душно. Не спасал даже работающий на всю мощь кондиционер. Но Потапкина это ничуть не смутило, он с явным удовольствием поставил всех в известность о том, что подозревает в совершении преступления одного из наследников покойной, поскольку тетя Галя была весьма богата и такой мотив является наиболее вероятным.

Все молчали, так как и сами додумались до такого же вывода, причем гораздо раньше, чем о нем сообщил Потапкин. Но все уже поняли, что с Потапкиным лучше поменьше говорить и побольше помалкивать, этак целее окажешься. И все молчали, твердо уверенные, что ведут себя совершенно правильно и скоро их всех отпустят восвояси. Ну, не может же Потапкин держать всю компанию в камере только потому, что они очутились на месте преступления!

Но тут подал голос дядя Сережа и все испортил.

– Только одного не пойму, – произнес Олин отец, – если Сашка и мог грохнуть старушенцию, потому что рассчитывал стать ее единственным наследником, то остальных-то вы за что арестовали?

Потапкин мигом встал на дыбы:

– Я не обязан отчитываться перед вами за свои действия!

– Да что вы такое говорите! – поддержала мужа и тетя Валя. – Заперли невиновных, да еще вместе с детьми!

– Ах, невиновных? Значит, вы считаете, что вас совершенно не в чем обвинить?

И Потапкин уставился на тетю Валю своим особенным взглядом. Тетя Валя поежилась, но не сдалась:

– Я никого не убивала!

– Только по счастливой случайности и потому что вас опередили.

– Что вы такое говорите?

– А чай в термосе?

– Что такое с термосом… – пробормотала тетя Валя, но уже совсем не так уверенно, как вначале.

– Я говорю про чай в термосе, который мы изъяли из комнаты покойницы.

Термос с чаем и впрямь подруги при уборке комнаты оставили на том же месте, где он и стоял. Они ведь ожидали, что тетя Галя появится с минуты на минуту. Кто знает, вдруг ей захочется отхлебнуть глоточек? И потом, убрать ведь всегда можно. Куда сложнее будет заново приготовить вылитое.

– Это ведь вы ей приготовили напиток?

И так как тетя Валя молчала, то Потапкин произнес:

– Не вздумайте отказываться. Термос был буквально покрыт вашими отпечатками пальцев.

– Да, я приготовила ей чай.

– И приправили его лошадиной дозой снотворного.

– Ну, положила пару таблеточек, – неохотно призналась тетя Валя после минутного колебания.

– А зачем?

– Галина жаловалась, что плохо спит, вот я и добавила снотворного.

– Но там была далеко не пара таблеточек.

– Так ведь и термос большой был, – простодушно откликнулась тетя Валя, явно не понимая, в чем ее обвиняют.