Остров выживших
Шрифт:
Он чуть было не спросил ее, почему она озабочена вопросом применения бензопилы на человеке, если ей уже приходилось орудовать ножом, расправляясь с насильниками, однако вовремя вспомнил о том, что некоторые люди имеют странные двойные стандарты.
Трое мальчишек из Пелруана подошли и стали глазеть на солдат. Коул их помнил: они мелькали на базе уже несколько дней. Берни, казалось, стала прежней с того дня, как поймала насильника, как будто смогла избавиться от всей этой гадости, даже еще не отрезав ему яйца. Она присела на корточки
— Привет, вам здесь нравится? — спросила она. — Меня зовут Берни. Это Коул Трэйн. Он играет в трэшбол. А вас как зовут?
Двое ребят попятились, затем бросились бежать. Третий, маленький мальчик, остался на месте.
— Сэмюэль, — сказал он, задрав голову и глядя на Коула. — А вы меня не застрелите?
— Мы стреляем только в чудовищ, — возразил Коул. У этого пацана сложилось явно ошибочное мнение о солдатах. — И только в самых страшных.
Берни нахмурилась, но говорила по-прежнему спокойным, мирным тоном:
— А почему ты думаешь, что мы будем в тебя стрелять, малыш? Мы приехали сюда, чтобы вас охранять.
— А моя мама говорит, что застрелите.
— Правда? Я думаю, она немножко перепутала.
— Она говорит, что вы все психи и избиваете людей.
Коул попытался сообразить, что на самом деле говорила мать мальчика. Дети обычно путают детали, но смысл понимают правильно, и это его встревожило. Он присел рядом с Берни — он часто забывал, каким великаном он кажется детям, — и попытался убедить мальчика в том, что солдаты не кусаются. Внезапно к ним подбежала какая-то женщина и резко схватила Сэмюэля за руку, словно вытаскивая его с проезжей части, полной машин.
— Пойдем, милый, — сказала она. — Не приставай к солдатам.
— Он к нам не приставал. — Берни поднялась; на лице ее было написано намерение поговорить серьезно. — Но он думает, будто мы стреляем в мирных жителей. Я как раз объясняла ему, что это не так.
— Хорошо, сержант. — Женщина медленно отступала назад. — Я не знаю, из какой норы вы вылезли, но я не хочу видеть вас рядом со своими детьми. У вас такой вид, как будто вы сейчас начнете бросаться на людей. Вы злы на все и всех. Вы опасны.
— Мэм, мы…
Она ткнула пальцем в сторону Берни:
— Я видела, как вы напали на человека. Вы избили безоружного человека прикладом. Лучше держитесь от нас подальше, ясно?
Берни даже не стала пытаться что-то объяснить — просто смотрела, как они уходят. На лице ее застыло потрясение.
— Вот дерьмо! — произнесла она после долгой паузы. — Маленькие дети меня боятся, а их мамаши считают меня угрозой обществу. Так вот во что я превратилась, Коул!
— Берни, она просто дура, понятно? Забудь.
— Допустим, я шлепнула Мэсси «Лансером», чтобы снять его с ворот. Если я считаю, что это нормально, значит, я с катушек слетела?
— Детка, ты же слышала доктора Хейман. Она
Берни провела по лицу тыльной стороной руки. Черт, она на самом деле расстроилась. А как она боялась, что превратится в кровожадное существо вроде Мэсси и его бандюг! Коул уже почти скучал по прежнему Хасинто, где все понимали, что жизнь у солдата настолько напряженная и опасная, что ему трудно сохранить нормальную психику. Не то чтобы бойцы часто теряли над собой контроль — просто сказывалось воздействие длительной войны, и только.
— В тот день, когда меня уволили из Двадцать шестого полка, я чувствовала себя так, словно потеряла семью, — в конце концов заговорила Берни. — Двадцать два года. Мой старик сказал, что не узнал меня, когда я вернулась домой.
— Черт возьми, детка, а я и не знал, что у тебя был старик.
— Он был фермером. — Больше она ничего не сказала. Это кое-что объясняло и одновременно порождало множество вопросов. Она оглянулась на гражданских. — Безмозглая корова! Она еще прибежит к нам с воплями о помощи, когда у нее в доме появится толпа бродяг.
— Кстати, о бродягах; что ты собираешься делать со своим личным пленником?
— Они уже ждут не дождутся, когда можно будет от него избавиться, да?
— Ты не можешь держать его здесь бесконечно. Что бы там ни думал Председатель, у нас нет лишних продуктов и людей для охраны, чтобы несколько подонков годами сидели под замком сложа руки.
— Да, я понимаю.
— Я не говорю, что правосудия не нужно, но чем дольше ты ждешь, тем сложнее его совершать.
— А если бы на его месте был червь, что бы мы с ним сделали?
— Порубили бы в капусту, детка. Ты бы и глазом не успела моргнуть.
— Значит, этот мешок с дерьмом был прав. У нас действительно двойные стандарты, и мы действительно слабы.
— Теперь понимаешь, почему я тебя спросил насчет войны с людьми?
Берни пожала плечами:
— А потом деловые партнеры Мэсси захотят за него отомстить. И понесется…
— Да уж, старая вражда не ржавеет.
По крайней мере, она рассмеялась. А человек, который может смеяться, еще жив.
— Ладно, пошли, пора поработать грузчиками, — сказала она. — Там еще кучу кораблей нужно разгрузить. Честная тяжелая работа.
Когда они уходили, Коул пару раз оглянулся и заметил двух женщин из Пелруана, которые наблюдали за ними с выражением сильного недоверия на лицах. Значит, кое-кто из местных считает, что солдаты недостаточно цивилизованны, в отличие от прочих приличных людей; а солдаты, в свою очередь, думают, что бродяги не относятся к роду человеческому.