Остров забвения
Шрифт:
— Нет, — сказал он. — Ей нельзя доверять. Если она откроет рот, все рухнет. Поверь мне, малышка, от нее нужно избавиться. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Ради этого я и жил на свете. — Он протянул руку, прикоснулся к щеке дочери, и Эбби этим воспользовалась. Она швырнула фонарь в голову Фоллону, схватила Франческу за руку и бросилась бежать.
— Мы заблудились? — через несколько минут спросила Франческа. Она не могла прийти в себя от потрясения. Отец признался, что украл ее в младенчестве,
Эбби поворачивала то вправо, то влево, затем определила направление ветра и сказала:
— Выход впереди.
Они одолели еще несколько метров, и вдруг Франческа насторожилась.
— Что это за звук?
Они затаили дыхание и прислушались.
— Тявканье, — сказала Эбби. — Самка койота зовет своих детенышей.
И тут койотиха появилась прямо перед ними. Ее пышный хвост торчал горизонтально. Это означало, что она настроена агрессивно.
— Не двигайся, — сказала Эбби. — Если здесь щенки, то и самец может быть неподалеку. Медленно отходи назад, — приказала она, облизав пересохшие губы и прикрывая собой Франческу. — Следи за походкой. Не торопись. И не делай резких движений.
Животное уперлось лапами в землю и застыло, готовясь к прыжку. Женщины осторожно попятились.
— Она не пойдет за нами, — заверила Эбби. — Просто защищает свое логово.
Потом они долго шли по проходам, пробивались через густую паутину, наступали на старые кости, пока не обнаружили проход, явно проделанный людьми с помощью каких-то орудий. Эбби вспомнила, что в тридцатых годах здесь что-то добывали. Потолок еще поддерживали трухлявые столбы.
Когда они услышали какой-то звук, то решили, что койотиха все же пошла за ними. Но их обнаружил другой пустынный хищник.
Фоллон.
— Я слышу шум ветра! — воскликнула Ванесса. — Должно быть, выход совсем рядом.
— Кажется, буря улеглась, — сказал Джек.
— Что это там впереди? Похоже на… О боже!
Фоллон навел на них пистолет.
— Франческа, иди сюда.
Но Франческа всю жизнь прожила с чувством вины за смерть матери. Сейчас ей представился шанс все изменить.
— Нет. Я не позволю тебе сделать это.
— Ты меня слышала? Иди сюда, — сурово сказал Фоллон, прицеливаясь в Эбби.
А затем послышался окрик:
— Бросай оружие! — Джек Бернс стоял, расставив ноги и держа табельный пистолет обеими руками.
Фоллон стремительно повернулся и выстрелил. Пуля попала в гнилой столб и расщепила его. Потолок тут же дал трещину. Эбби схватила Франческу за руку и побежала к Джеку. Услышав угрожающий треск и оглушительный грохот, они инстинктивно прикрыли головы. Когда пыль осела, стало ясно, что тоннель завален камнями. Фоллон был замурован с той стороны.
Эбби упала в объятия Джека.
— Слава богу, с тобой все в порядке, — сказал Бернс и перевел дух.
— Джек, мы должны помочь Фоллону. Там нет другого выхода.
Но Зеб схватил Ванессу за руку.
— Потолок сейчас рухнет! Быстрее! Сюда!
Фоллон
Песок сыпался с потолка, а Фоллон вспоминал Рокко Гусмана, закопанного по шею и побагровевшего. Он думал о множестве других могил, разбросанных в пустыне вокруг Лас-Вегаса.
И об одной маленькой. В которой лежал мертвый ребенок Гаянэ, зарытый за дешевым мотелем на 91-м шоссе.
Он схватил фонарь, направил луч на кучу камней, пытаясь определить, где следует рыть, и вдруг увидел какой-то белый предмет, лежавший на полу. Это был конверт, который он нашел на пассажирском сиденье «сессны». Майкл совсем забыл о нем.
Фоллон разорвал конверт и при тусклом свете фонаря рассмотрел его содержимое. Там лежали свидетельство о смерти, игральная фишка ценой в тысячу долларов и письмо.
То были последние слова Люси Фоллон, продиктованные медсестре три месяца назад:
«Дорогой сынок, я уже старая и долго не проживу. Священник слышал мою исповедь. Я готова предстать перед Господом. Эту фишку я получила в ту ночь, когда зачала тебя. Ее мне дал твой отец. Я скрывала от тебя его имя, так как не хотела, чтобы ты пошел по его стопам. Но ты и так сделал это. Ты очень похож на этого очаровательного дьявола. Я не пытаюсь оправдаться за то, что случилось в ту декабрьскую ночь во время торжественного открытия отеля «Фламинго». Я была молодой, глупой и наивной. Он соблазнил меня.
Тебе хотелось бы, чтобы я сказала, что твоим отцом был Бобби Бавакуа или Тони Кузамано. Спору нет, люди они знаменитые. Но человеком, который зачал тебя, был бандит Бенджамин Сигел, которого все звали Багси. Когда я сказала ему, что ношу его ребенка, он засмеялся и прогнал меня».
Фоллон с изумлением смотрел на письмо, не замечая, что песок сыпется все сильнее.
Багси Сигел, краса и гордость еврейского народа! Он засмеялся. Майкл Фоллон в костюме от Джорджио Армани, туфлях от Бруно Мальи, итальянском галстуке, при итальянских часах и стрижке, сделанной парикмахером по фамилии Скорсезе, Майкл Фоллон, всю жизнь считавший себя итальянцем и гордившийся этим, теперь думал: «Черт побери, надо же, какого я дал маху. Все эти годы ходил не в ту церковь».
Внезапно обвалилась часть потолка, и на голову Фоллона посыпались песок и камни.
— Нет! — крикнул он и снова начал яростно разгребать кучу камней, песка и щепок. Но вскоре обессилел. Майкл заплакал. «Франческа!» Легкие забила пыль, грудь пронзило болью. «Мы уедем вместе и забудем все, что здесь случилось…»
Рухнул еще один кусок потолка и ударил его в затылок. У Фоллона посыпались искры из глаз. Он упал на растущую кучу пыли. Алая струйка орошала песчаный холмик, на котором лежала его голова, во рту были кровь и песок, фонарь погас, и вокруг сомкнулась темнота.