Остров Зомби
Шрифт:
— Идет, — согласился Чиун, который, если бы знал, что имеет в виду Руби, не возражал бы и против двадцати. Старик остался при убеждении, что заключил отличную сделку: ведь он и без того заботился о Римо.
— Порядок, — сказала довольная Руби. Она в случае чего согласилась бы и на сорок процентов. — Но, учтите, назад пути нет — у нас железный договор.
Римо толкнул дверь, которая вела на крышу. С плоского двухэтажного здания открывался вид на внутренний двор. Перегнувшись через парапет, они увидели внизу у вертолета Генералиссимуса
— Ну где же они? — недовольно буркнул Корасон, обращаясь к майору Эстраде, который стоял рядом и курил, привалившись к вертолету.
— Придут — никуда не денутся, — небрежно ответил тот, продолжая курить.
— Теперь убедился? — шепнула Руби. — Как ты мог поверить этому клоуну? Он обвел тебя вокруг пальца.
— Хорошо, хорошо, — сказал Римо.
Он выпрямился и зорко огляделся по сторонам. В двадцати ярдах, прямо на крыше, возвышалась сторожевая вышка; находившийся в ней охранник, стоя к ним спиной, обозревал окрестности.
— Подождите меня здесь, — бросил спутникам Римо. — Надо позаботиться о часовом.
Пригнувшись, он осторожно крался по крыше к вышке. Но тут охранник повернулся, разом увидев Руби, Чиуна и бросившегося к нему Римо. Вскинув винтовку, он прицелился в Римо и...
Ба-бах! Пуля 38-го калибра вошла часовому точно между глаз.
— Не надо бы этого делать, — пожурил девушку Чиун. — Он не повредил бы Римо.
— При чем здесь Римо? — удивилась Руби. — Он мог бы повредить мне. Если бы у него мозгов было побольше. Главная добыча для них — я. — Она улыбнулась неожиданно пришедшей мысли. — А случись что со мной, плакали бы твои двадцать процентов.
— Сорок, — поправил ее Чиун.
— Тридцать, — подытожила Руби. — Только следи за этим простофилей.
Римо повернулся к ним с недовольным лицом. Часовой, перевалившись через низкие поручни, полетел вниз, тяжело рухнув на крышу. Выпавшая из его рук винтовка, громыхнув по железу, подпрыгнула.
Римо побежал назад.
— Надо поскорее сматываться!
Корасон видел их снизу — темные силуэты на фоне почти белого неба Бакьи.
Вцепившись в аппарат, он подкатил его ближе и, уже не таясь, нажал нужную кнопку. Аппарат глухо заурчал и издал громкий треск.
Корасон промахнулся. Пучок зеленых лучей проплыл над крышей, никого не задев. Ударившись в дверь, ведущую на лестницу, он дернулся и слегка зацепил троих американцев призрачным сиянием.
Римо еле вымолвил:
— Нам бы лучше...
Он хотел прибавить «поторопиться», но язык не повиновался ему. С удивлением, безмолвно молящим о помощи выражением глянул он на Чиуна, но глаза старого учителя закатились, ноги задрожали и согнулись в коленях, и он медленно опустился на крышу. Римо замертво свалился на него.
У Руби не было времени предаваться размышлениям,
Она снова приготовилась к прыжку и снова обернулась.
С тяжелым вздохом отошла от края и, прихватив винтовку охранника, подбежала к Римо и Чиуну.
— Вот, черт! Так я и знала, что этот лопух все испортит.
Глава восьмая
Корасону снизу не было видно, задели ли Римо и Чиуна первые лучи. Поэтому он продолжал поливать потоком зеленого света крышу, но из-за того, что они лежали, лучи проходили над ними, не причиняя дальнейшего вреда.
Но Руби Гонзалес не желала рисковать.
Чтобы лучше прицелиться, она легла на крышу и выстрелила в аппарат Корасона. Пуля, не попав в цель, только сняла металлическую стружку с угла ящика.
— Черт бы побрал эту пушку! — сплюнула девушка. — Если у охраны — такое оружие, то чего же ждать от этой страны!
Она стала было прилаживать к плечу винтовку часового, но Корасон и Эстрада уже втащили аппарат — от греха подальше — обратно в вертолет.
— А ну выходите, болваны несчастные! — заорал Корасон на солдат и охранников, испуганно прятавшихся под навесом. — Мигом — наверх. Хватайте их!
Сам Корасон укрылся за вертолетом. Пуля, посланная Руби, застряла в обшивке.
Руби повернулась к Римо и Чиуну.
— Ну, вы, вставайте же! Поднимайтесь! — молила она. — Надо идти. Пошевеливайтесь!
Но те лежали без движения.
Руби дала еще два выстрела по солдатам, карабкавшимся по лестнице на крышу дома напротив. Положение становилось отчаянным.
Римо и Чиун не двигались, а Руби было опасно задерживаться здесь дольше. Большой урон врагу она этим никчемным оружием нанести не могла и к тому же, продолжая стрелять, вызывала на себя огонь. Был риск, что шальная пуля прикончит Римо или Чиуна, лежавших без сознания.
Солдаты уже забрались на противоположную крышу и открыли стрельбу.
— Только передохнем все, и никто никого не спасет, — сказала Руби самой себе. Склонившись над Чиуном, она прошептала старику в ухо, надеясь, что тот слышит ее: — Я вернусь за вами. Слышите, вернусь.
Откатившись подальше от Римо и Чиуна, чтобы их не задели направленные в нее пули, Руби выстрелила еще пару раз. При каждом выстреле солдаты низко пригибались.
Руби продвигалась к стене, что выходила на пустошь, окружавшую тюрьму. Остановившись на краю крыши, она выстрелила еще два раза и закричала во всю глотку: