Остров
Шрифт:
— Обещаю! — ответил Парсел дрожащим голосом.
Он ощущал губами шершавую и чуть солоноватую кожу Меани. Он не помнил себя от счастья и в то же время от горя, что расстается с Меани.
— Обещаю, — повторил он.
Меани разжал руки, взял Парсела за плечи и несколько раз слегка стукнулся лбом о его лоб. Парсел вспомнил, что в день его приезда на Таити Меани тоже сделал этот жест, когда сердце его было так полно, что он не мог говорить.
— О Адамо! — сказал Меани чуть слышно. — О брат мой!
— Обещаю! — повторил Парсел, глаза его были полны слез.
Меани отпустил его
— Беги! — сказал Меани. — Теперь беги! Беги, Адамо!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
— Вот здесь, — сказала Авапуи, оборачиваясь.
Парсел с трудом карабкался по скалам в нескольких метрах ниже ее. Тропинка — нечто вроде узкого коридора, пробитого в камне, — была так крута, что по ней можно было подняться, только хватаясь руками за уступы. Парсел двигался вперед с удручающей медлительностью. Его не оставляло чувство, что он прекрасная мишень для стрелка, засевшего у подножия горы. Он лез, не оглядываясь, и хотя от жары обливался потам, по спине у него пробегали мурашки.
Он догнал наконец Авапуи и, схватив ее за руку, спрятался с ней в тени густого куста, наполовину скрывавшего вход в пещеру. Оттуда он взглянул вниз сквозь листву. Он стоял, прижавшись плечом к плечу Авапуи, не в силах говорить, сам удивляясь тому, как сильно он запыхался. Раскинувшийся у его ног пейзаж был безлюден и неподвижен, только воздух чуть дрожал над раскаленными солнцем утесами. Он отдышался и повернулся к пещере. Наконец-то он в безопасности!
— Идем, Авапуи.
— Погоди. А корзинка с фруктами!
Она протянула руку, вытащила спрятанную в ветках куст. корзинку и плавным движением поставила ее себе на бедро. Он посмотрел на Авапуи. За какой-нибудь час она дважды поднялась от баньяна до пещеры и даже не запыхалась.
— А теперь? — спросил он.
— Иди прямо вперед, Адамо. Я буду указывать тебе путь.
Дно пещеры сначала спускалось на один — два метра, а потом понемногу поднималось вверх; оно все заросло кустарником и цветами. Свод был покрыт трещинами и расселинами, давая свободный доступ воздуху, и на стенах кое-где лежали солнечные пятна. Галерея повернула влево, плечи Парсела охватила прохлада, солнечные пятна исчезли, понемногу становилось все темней.
— Тупапау, — сказала Авапуи, останавливаясь. — Я боюсь.
— Маамаа, — нетерпеливо ответил Парсел, — ты провела здесь две недели с Итией. И тупапау ничего тебе не сделали Здесь живут добрые тупапау.
Немного подумав, она возразила:
— А может быть, теперь они изменились.
Парсел пожал плечами.
— Со мной тебе нечего бояться. Я в них не верю.
— Правда? — спросила она с надеждой.
— Правда.
По таитянским представлениям тупапау не трогают людей, которые не верят в их существование. И самое удивительное при этом, что на Таити почти не встречается «неверующих».
Парсел двинулся вперед, и Авапуи безропотно последовала за ним. Адамо не верит в тупапау, как и Меани, но еще важнее одно обстоятельство, о котором она только что вспомнила: у Адамо светлые волосы медового цвета. Тупапау никогда не видели
Парсел вошел по щиколотку во что-то холодное и отступил назад. Насколько он мог разглядеть, впереди дно пещеры было покрыто темной водой. Кое — где из воды выступали крупные гладкие камни, слегка поблескивая в полумраке.
— Итиа говорила только о маленьком родничке, — удивился Парсел.
— Когда мы прятались в пещере, тут не было никакой воды, — сказала Авапуи изменившимся голосом. — Это проделки злых тупапау.
Опять все сначала!
— Слушай! — воскликнул Парсел раздраженно.
Он обнял Авапуи и почувствовал, что она вся застыла и похолодела.
— Слушай! — продолжал он торжественным голосом. Никаких тупапау нет! Я, Адамо, объявляю: тупапау не существуют!
Парсел был поражен, какое мгновенное действие оказали на Авапуи его слова. Она сразу точно оттаяла, кожа ее потеплела, тело стало гибким и податливым. В мгновение ока окаменевшее от страха существо превратилось в разумную и спокойную женщину. Она с благодарностью потерлась щекой о щеку Парсела. Важно было даже не то, что он сказал, но его уверенный тон.
Парсел шел впереди, шагая с камня на камень. Порой, когда расстояние было слишком велико, он отпускал руку Авапуи и прыгал. Свод пещеры был довольно низок, и вся она представляла собой узкий, извилистый туннель. По-видимому, рукав потока когда-то пробил себе здесь путь наружу, но после обвала изменил свое русло. А теперь вода, должно быть, просочилась сквозь обвалившиеся камни. Когда вода расширит свой проход — на что уйдут многие годы — она заполнит пещеру, вырвется на волю и бурным потоком хлынет к подножию горы. Без сомнения, она уже однажды проделала этот путь. Узкая тропка среди камней, по которой он взбирался сюда, наверно, и была старым руслом, прорытым водой.
— Тупапау тут ни при чем, — сказал Парсел, оборачиваясь. — Это вода потока пробила дырочку в скале.
— Какая вода искусная, — произнесла Авапуи с таким уважением, как если бы говорила о вожде.
Он выпустил ее руку и прыгнул на большой плоский камень, выступавший из воды. Камень качнулся с легким всплеском, потом последовал более глухой стук. Парсел чуть не потерял равновесие, взмахнул руками и перескочил на соседний камень. За ним послышались те же звуки; шлепок камня о воду, а затем стук камня о камень под водой. Каменная плита снова стала на свое место.
— Будь осторожна, — бросил Парсел через плечо.
Они прошли еще с десяток метров. Туннель повернул вправо, а по левую сторону Парсел увидел пробитую в скале круглую дыру правильной формы, немного побольше судового иллюминатора. Парсел заглянул в отверстие. Оно вело в другую галерею, в ней было не так темно, как в той, где они шли, и пол ее был заметно выше. По эту сторону отверстие доходило Парселу до бедра, а по ту было на уровне пола. Галерея казалась совсем прямой, вначале в ней было довольно светло, но дальше она уходила во мрак. Дно ее тоже было усеяно круглыми или плоскими камнями, но совершенно сухими. В эту часть пещеры вода не проникла.