Остров
Шрифт:
— Мы должны питаться, — Саманта превращала вопрос о еде в какую-то пытку для него за то, что он сделал с Рут, как бы говоря: ты наш раб, Фрэнк, ты будешь выполнять все наши приказания.
— Я попытаюсь еще раз подстрелить гуся.
Он должен быть практичным, чтобы не свихнуться.
— Завтра я выйду из дома на рассвете, чтобы подстрелить гуся.
Потому что я не могу больше выдержать тут, добавил он про себя. Мне бы надо и ночью где-то продержаться. Я мог бы это сделать, если бы Джейк был жив.
— Хорошо, — высокомерное
— Я не голоден. Разделите его себе на завтрак, — он встал и пошел к лестнице. — Увидимся утром.
Их глаза жгли ему спину как раскаленное железо. Он чувствовал их взгляды, поднимаясь наверх — полные вожделения и ненависти, обвиняющие его. Ты убил Рут, Фрэнк, и, клянемся Богом, ты за это поплатишься!
Он вошел в спальню и захлопнул за собой дверь. Все было так, как он оставил утром — простыни откинуты, на подушке рядом вмятина, где лежала голова той, которая притворялась Гиллиан. Он посмотрел на подушку, но не почувствовал ни вины, ни угрызений совести. Потому что эта шлюшка получила все, что просила — вернее, требовала.
Чего-то не хватает, понял он, но сразу не смог понять, чего именно, оглядев комнату. Джейка, конечно же; его Фрэнку будет еще долго не хватать. Но не было чего-то еще, пустое место смотрело на него, кричало, предупреждало: «Посмотри на меня, меня здесь нет!»
Господи, исчезло ружье, исчезли патроны! Волна головокружения, комната завертелась, перед глазами повисла пелена тумана. Ружье — вот оно, а вот опять пропало! Он не увидел его, когда пол снова пришел в равновесие, и туман прояснился. Ружья не было, это точно.
Он попытался убедить себя, что он положил его где-то в другом месте — внизу, в кухонный шкаф, где он всегда его держал, или же в сарай. Нет, оно было здесь, в спальне, стояло в углу. Патроны лежали в кармане его куртки, и он вынул их и положил сегодня утром на туалетный столик. О, идиот чертов, обругал он себя, тебе надо было повсюду носить ружье с собой, как делают герои вестернов.
Так что завтра на рассвете он не пойдет охотиться на гусей. Если, конечно, он не возвратит свое ружье оттуда, где оно сейчас! Он вернулся к лестнице, тяжело спустился вниз и пинком открыл дверь в кухню.
Саманта удивленно подняла на него глаза. Казалось, она уже напрочь забыла о своем горе; она была так же серьезна, как всегда, подняла брови при его появлении. Дебби и Джанет сидели перед огнем большой печи, которую они, казалось, предпочитали плите. Фрэнк в душе обругал их за то, что они разожгли ее; не так уж и холодно, чтобы жечь два огня в доме, а потом возникнет новая проблема — нехватка торфа. У него были более важные дела, чем сбор выброшенных приливом обломков дерева. Эллен все еще читала, она не посмотрела на него.
— Так скоро вернулись? — Саманта смотрела на него с какой-то скрытой насмешливостью, что вызвало у него досаду.
— Мое ружье пропало! — тон его был угрожающий, кулаки сжаты и подняты.
— Боже
— Его... украли! — он неотрывно смотрел на Эллен. Взгляни. на меня, черт тебя возьми, мысленно приказал он, чтобы я смог прочесть вину в твоих глазах!
— Украли? — Саманта рассмеялась. — Ну, Фрэнк, вы и фантазер. У вас нервы на пределе. На острове кроме нас никого нет, так что украсть его не могли.
— Она взяла его! — он указал на Эллен, обличающий палец его дрожал от ярости.
— Это чепуха, — Саманта больше не улыбалась. — И это очень неприятное, безосновательное обвинение. Даже клевета. Пожалуйста, извинитесь.
— Черта с два! Спросите у нее!
— Я уверена, что...
— Спросите у нее! Немедленно!
— Хорошо, — Саманта повернулась к Эллен. — Эллен, это ты взяла ружье мистера Ингрэма?
— Нет, — односложный ответ, невыразительный. Перевернула страницу, не отрывает глаз от книги.
— Вот так-то, вот и ответ на ваш вопрос.
— Она врет, чертовка!
— Да как вы смеете! — Саманта вспыхнула, грудь ее под блузкой высоко вздымалась.
— Вот что, — Фрэнк выпрямился во весь рост. — Давайте-ка внесем одну-две ясности. Эта девочка украла патроны из моего ружья вчера, оскорбила меня и бросила их в болото. Потом...
— Он врет, мама, — Эллен продолжала смотреть в книгу. — Не верь ни единому его слову, потому что он все врет.
— Я и не верю ему, — резко сказала Саманта. — Он не только лжец, но и, как мне кажется, самый упрямый человек из всех, кого я знаю, и когда завтра мы поднимемся на борт парома, то, надеюсь, больше я его никогда не увижу!
— Чувство взаимное, — Фрэнк немного успокоился, он разжал кулаки и сгибал пальцы. — Я буду от души рад избавиться от вашего общества. Но, тем не менее, я даже не стану строить баррикады в спальне сегодня вечером, и если кому-то из вас троих захочется ко мне прийти — поднимайтесь. Можете все сразу, если хотите, и мы устроим веселенькую оргию!
— Грязная свинья! — Саманта повернулась к нему спиной. — Меня никто так в жизни не оскорблял. Мало ему, что Рут соблазнил, теперь и нас к себе в постель заманивает. Вот что я вам скажу, мистер Ингрэм: если даже нам придется навсегда остаться на этом острове, я обещаю, что ни одна из нас не пожелает иметь с вами ничего общего!
— Кого это вы пытаетесь обдурить? — он рассмеялся и повернулся к лестнице. — Сладких вам сновидений, леди. И я надеюсь, что не увижу вас утром до вашего отъезда. Почтовый паром должен прибыть в середине дня. Попробуйте только опоздать!
Наверху он закрыл за собой дверь спальни и посмотрел на стул — неэффективную преграду двух последних ночей. Не стоит заставлять им дверь — пустая трата времени. Ему плевать, придут они к нему или нет, но если придут, то он надеялся, что после они бросятся со скалы. Как сделала это Рут. Как сделали это Гринвуды.