Острова междумирья
Шрифт:
Он ничуть не хуже сознавал, что соглядатаи никогда не гибнут случайно. Никакое природное существо не станет на них охотиться, потому что чует их неестественную, не пригодную для питания сущность. Никакой случайный охотник не изловит и не подстрелит их, потому что они слишком разумны и хитры, чтобы стать его жертвами.
Соглядатая мог убить только другой маг, догадавшийся об его подлинной сущности. Напрашивался естественный вывод, что это сделал тот, за кем производилась слежка. Гибель соглядатая была еще небольшой бедой – было куда хуже, что слежка замечена. Но было бы хуже всего, если бы содержащаяся в соглядатае капля крови попала в руки того мага. По ней тот сумел бы не только определить, чье это создание, но и навредить
Вольд распахнул окно гостиной и вызвал Юки, намереваясь немедленно передать с ним другому оставшемуся соглядатаю приказ о прекращении слежки. Но вестник не появился, и Вольд был вынужден признать, что погиб именно Юки, хотя вестник обычно держится поодаль и не подвергается такой опасности, как дневной и ночной соглядатаи. Это было еще досаднее, потому что заклинание не предусматривало возможности вызвать двух других соглядатаев без вестника.
Тем более было необходимо убрать их с места слежки, потому что без связи с хозяином они стали не только бесполезными, но и опасными. Но Вольд был слишком заметной в Асфасте фигурой, чтобы ползать между скалами под башней Могрифа, прячась от случайного взгляда Гестарта и разыскивая по расщелинам мышей и летучих мышей – потому что его дневной соглядатай был мышью, а ночной – летучей мышью.
Он находился еще не в такой крайности, чтобы заниматься этом самому. Это дело можно было поручить другому, и Вольд задумался – кому именно. Он не любил ненужной спешки и всегда тщательно обдумывал предстоящие дела, даже самые мелкие, не без оснований полагая, что в этом кроется секрет его успеха. Постоянных доверенных лиц он не имел, отводя на каждое дело определенный уровень доверия и выбирая исполнителя согласно этому уровню. Отзыв оставшихся соглядатаев предполагал высокий уровень доверия, поэтому количество возможных исполнителей мгновенно сократилось до ничтожной величины.
Сначала Вольд подумал о Къянте, которая пока жила в его особняке и после происшедшего с ней несчастного случая выглядела очень смирной. Не так давно он жалел, что когда-то подобрал и впустил к себе в дом эту девку – исключительно по недостатку опыта в этой области житейских отношений – и еще больше жалел, что выучил ее магии. Девка оказалась цепкой, как пиявка, и наглой, как портовая шлюха, которой она, собственно, и была до знакомства с ним. Выучившись от него кое-чему из магии и вообразив, что она стала могущественной колдуньей, Къянта стащила у него некоторые ценности и амулеты, словно у перепившего матроса, сдуру воспользовавшегося ее услугами, и переметнулась к Гестарту, но затем надула и того, тайно выудив из бумаг его учителя сведения о пещере сокровищ.
Однако, ее вылазка за сокровищами окончилась плачевно. Судя по рассказу Къянты, в пещере было установлено охранное колдовство класса трансформаций, и она попала под его действие. Затем ее случайно вытащили оттуда и расколдовали, но она по глупости накинулась на своих спасителей и не узнала подробностей своего спасения, которые могли бы пригодиться в будущем. Когда Гестарт отказался от нее, она не нашла ничего лучшего, кроме как вернуться сюда, и столько наговорила Вольду о сокровищах, что он не мог не заинтересоваться ее рассказом, даже если тот был сильно преувеличен. Пещера, безусловно, заслуживала посещения самим Вольдом.
Къянта согласилась рассказать ему, как попасть туда, поставив при этом условие, что он временно приютит ее, а затем выделит ей часть сокровищ, чтобы она могла купить себе дом в Асфасте. Эта девка наверняка надеялась, что он не вернется из пещеры, и рассчитывала присвоить его имущество, но Вольд не собирался доставлять ей эту радость. Он считал, что разумный риск допустим в любом деле, но никогда не забывал рассмотреть все возможные способы его снижения.
В данном случае риск состоял в том, что
Но даже такой амулет требовал времени для изготовления, и Вольд пока был вынужден мириться с присутствием Къянты под его крышей. Хотя она выглядела такой послушной, что не отказалась бы даже ловить мышей под башней Могрифа, Вольд опасался, что соблазн предать его окажется слишком велик для нее, и она отдаст его соглядатаев в руки Гестарта. Нет, Къянта не подходила для этого.
Единственным, кто соответствовал требуемому уровню доверия, был шаман, привезенный из недавней поездки. Хоть Вольд и распустил по Асфасте историю о трогательном спасении жизни своего нового помощника, на самом деле все обстояло не вполне так. На самом деле Вольд заглянул в одном из миров на кладбище местного полудикарского племени, надеясь поживиться ценностями, которые дикари имеют привычку оставлять в могилах знатных покойников, но не нашел ничего полезного, кроме этого шамана, которого привязали там умирать заживо за неудачное шаманство. Бедняга искренне считал, что понес заслуженное наказание, и когда Вольд отвязал его, решил, что дух-покровитель племени вместо смерти определил его в вечное услужение к этому пришельцу.
Но так ли уж важно, как обстояло дело, если Вольд не сомневался в преданности шамана?
Гораздо больше Вольд сомневался в уме шамана и его способности справиться с порученным делом. Это наивное дитя природы понятия не имело о таких ухищрениях, как шпионство и скрытность, и считало недостойным настоящего воина прятаться за кустами и кочками. По его представлениям, врага следовало встречать лицом к лицу, под грохот барабана и в полной боевой раскраске. Но по уровню доверия шаман был единственным подходящим исполнителем, и Вольд остановился на нем. Правда, пару дней нужно было потратить на подготовку – вдолбить шаману, что именно от него требуется, внушить, что этого хочет дух-покровитель и что враг недостоин встречи в открытом бою, и научить его заклинанию иллюзии, чтобы тот сумел хотя бы отчасти замаскировать свою экзотическую внешность.
Конечно, было рискованно оставлять соглядатаев еще несколько дней шнырять по башне Могрифа, но куда рискованнее было поручать их отзыв неподходящему или неподготовленному помощнику – и Вольд выбрал наименьший риск.
Балтазар и Дагон явились на Асфри через междумирье, применив наводящее заклинание на академический маяк. Они вышли из междумирья прямо над гроздью остроконечных башенок асфастской академии и помчались по воздуху к Ринальфу. Приземлив скакунов у ворот, оба мага провели их сквозь защитное поле, невидимой полусферой накрывающее дом и парк. Когда они шли по парковой дорожке к особняку, из беседки послышались радостные возгласы, и обе колдуньи выбежали оттуда навстречу.
– Ба-ал! Дагон!
– Анор, пташечка! Раундала! Дайте обнять вас, девочки! – Балтазар подхватил обеих в охапку. – А где учитель?
– Как всегда, в лаборатории.
– А Фэр?
– Фэр с ним.
– Как у вас дела, в порядке?
– Все прекрасно, вас ждем.
– А Хирро с Зербинасом?
– Еще не возвращались.
– А Могриф?
– Тоже не было. – Анор радостно сверкнула оранжевыми зубами. – Баал, а где же твой дракон?