Островитянка

В их возрасте я был точно таким, с улыбкой подумал Рик Шеппард, наблюдая из окна своего дома за ребятней, бросающей на пляже мяч в закрепленную на столбе баскетбольную корзину.

Несмотря на свой не слишком баскетбольный рост — «всего» шесть с небольшим футов, — в двенадцать лет он решил стать одним из лучших баскетболистов мира и с тех пор только и делал, что пытался планомерно приближаться к своей цели.

Родители хмурились по поводу его сомнительного выбора, но в то же время отдавали должное целеустремленности парня, которая в конце концов привела

к некоторому успеху — пусть хотя бы и не такому грандиозному, как мечталось. Шестнадцать лет Рик отдал спорту, и в течение всего этого времени считался очень хорошим игроком международного класса. К сожалению, так не могло продолжаться вечно.

Баскетбол — игра молодых. И здоровых. В последние годы Рика преследовали травмы, и прошлым летом в возрасте тридцати четырех лет он ушел из спорта, когда серьезная травма голеностопного сустава начала существенно сказываться на качестве его игры. Ощутив это, Рик понял: пора уходить. Его умственные реакции остались прежними, но физически он так и не смог восстановиться. А быть рядовым игроком ему не позволяло чувство собственного достоинства. Рик Шеппард соглашался лишь на высокое положение в градации спортивных достижений.

К счастью, предвидя конец спортивной карьеры, он в течение уже нескольких лет, насколько позволяли финансы, благоразумно покупал не слишком дорогую недвижимость на небольших островах, находящихся в относительной близости к более крупному острову Стьюарт возле берегов Новой Зеландии. А полтора года назад окончательно решил заняться гостиничным бизнесом.

Первой Рик приобрел «Дриаду», маленькую, элегантную гостиницу, стоящую на холме и выходящую фасадом на берег Коралловой затоки. Этот бизнес уже был налажен, Рику не пришлось затрачивать особенно много усилий для его развития. Родственники одобрили его покупку.

Но, когда на продажу оказался выставлен отель «Мираж» и Рик приобрел его, все очень удивились. Особенно недоумевал брат Рика, Чак.

— На кой черт сдалась тебе эта развалюха? — было первым, о чем он спросил, узнав о приобретении «Миража».

Построенное около восьмидесяти лет назад трехэтажное здание нуждалось в капитальном ремонте. Обшарпанный внешний вид, отслаивающаяся краска на стенах внутренних помещений и продавленный пол на террасах придавали отелю жалкий вид.

— Я отреставрирую эту гостиницу, и она станет лучше, чем была, — отмахнулся Рик.

— Разве ты что-то смыслишь в реставрации? — скептично хмыкнул Чак.

Тут он угодил в самую точку. Рик действительно понятия не имел о подобных вещах. Зато его энтузиазма хватило бы на десятерых. Вдобавок он не стеснялся пользоваться посторонней помощью и советами.

Рик нанял специалистов и рабочих, но сам тоже принимал в ремонте самое активное участие, одновременно изучая тонкости этого дела. Втайне он поклялся самому себе превратить «Мираж» в один из лучших отелей на островах.

На данный момент эта гостиница действовала уже полгода и пользовалась большой популярностью у отдыхающих.

— Скоро у меня отбоя не будет от туристов, способных оценить здешние красоты, — на днях заметил Рик в разговоре с Чаком, который уже давно перестал насмехаться над этим проектом.

— На твоем месте я бы не питал больших иллюзий, — произнес тот, выражая сомнение

больше по инерции.

Однако Рика трудно было смутить.

— Вот увидишь, — уверенно произнес он. — Мой отель окажется весьма полезен и для отдыхающих, и для острова. В «Дриаде» селятся в основном те, кто уже бывал здесь прежде. А «Мираж» привлечет к себе новичков. А это, в свою очередь, подстегнет жизнь на нашем острове. Кто-то же должен дать толчок местной экономике…

— И к тому же неплохо на этом заработать, — с усмешкой обронил Чак.

Рик не стал с ним спорить. Именно таким он видел развитие своего бизнеса и острова в целом. Когда-то ему не терпелось уехать отсюда, а сейчас он усматривал здесь для себя массу возможностей.

Но также кое-что еще, хмуро подумал Рик, переведя взгляд чуть правее, на отвратительную конструкцию, представавшую перед его взором каждое утро, стоило лишь раздвинуть шторы на окне спальни. Некоторые называли это уродливое сооружение статуей, однако он придерживался на сей счет иного мнения.

По его глубокому убеждению, монстра, появившегося на пляже перед его небольшим, но элегантным, заново отделанным отелем, можно было назвать лишь мусорным чучелом.

А какое еще определение подберешь для кошмарного чудовища — высотой более десяти футов и еще продолжающего расти, — которое начало возводиться около месяца назад? Строительным материалом служил в основном всевозможный хлам, приносимый океанской волной к роскошным песчаным пляжам острова, — доски, палки, листы фанеры, иногда почти целые стволы деревьев, всевозможные останки разбитых судов и прочий мусор.

Рик превосходно понимал, кому и зачем нужен этот, с позволения сказать, образец искусства. Дело в том, что возводила статую Кристин Уильямс, которая таким образом хотела досадить ему, Рику.

Кристин была занозой в пятке — в его, Рика, пятке — с тех самых пор, когда он вместе с родителями, а также братом и сестрой приехал на остров Лавлисан в возрасте пятнадцати лет.

В то время Рик мечтал об одном: вернуть прежнюю жизнь в Окленде. В той жизни остались его баскетбольная команда и светловолосые красотки из группы поддержки. Он был чрезвычайно недоволен тем, что его, словно бессловесное растение, выдернули из родной почвы и переправили на один из южных новозеландских остров, где отец Рика хотел удовлетворить свою страсть к путешествиям, одновременно делая карьеру в качестве семейного врача.

В отличие от Рика, который был просто в бешенстве из-за подобного переселения, остальные члены семьи отправились на остров охотно. Тринадцатилетний Чак и девятилетняя Дебби воспринимали перемену жизни как приятное приключение. А Рик ходил мрачнее тучи.

— Здесь нечего делать! — заявил он, выдвигая последний аргумент.

— Вот именно, — радостно подхватил отец, оглядывая долгие мили пустынного берега, на который лениво накатывали океанские волны.

Затем он перевел взгляд на холмы с возвышающимися на них светлыми зданиями. Где- то там находилась местная достопримечательность — изъеденная ржавчиной трехсотлетняя пушка, покоящаяся на двух каменных опорах. Она стояла по соседству с заросшей бурьяном площадкой для игры в крикет, на которой паслась принадлежащая кому-то из местных жителей лошадь.