Острый осколок
Шрифт:
— А вы хорошо ладите.
Я недоуменно уставилась на, вроде как, мудрого правителя. Это в каком месте мы ладим?
— С полуслова друг друга понимаете, — или он слеп или издевается.
— Ага, с полупинка, — поправила я.
В дверь неожиданно постучали. Ну что неймется этому клыкастому копытному? Поправочка, когтистому.
— Что случилось? Небо на гору рухнуло что ли?
В проеме показалась белая макушка.
— Дана, Алибаскаэль, портал снова сработал на прием.
— И? — одновременно лениво выдавили полусонные мы.
— И мы приняли, —
— Кого? — снова у нас с эльфом синхронно получилось.
— А в этом и вся проблема, мы не знаем, — мстительно выдал Шантель, и вышел. Видимо наше безразличие и не гостеприимство его чуть-чуть разозлили. А в нас-то любопытство проснулось. Кого это посреди ночи из портала принесло?
— Зря мы так, — озвучил нашу общую мысль Баск, — теперь из него подробностей не вытянуть. Всевышние, сон как рукой сняло.
— Да уж, пока не узнаю, кто наш смельчак, бессонница мне обеспечена.
— Нам, — поправил эльф.
— Эх, — обреченный вздох двух лентяев.
— Пойдем? — кивнул на выход Владыка.
— Пойдем, — согласилась я.
И вечный бой, покой нам только сниться! Мы с Баском чуть ли ни все ближайшие хребты облазили, но даже маломальского следа не нашли. Кем бы ни был наш ночной гость, прятался он преотлично. Шантель с Широ тоже остались ни с чем. И тут возникает проблема, а не спутает ли нам все планы этот нежданчик. Ведь уже все решили на коллективном собрании, раздали роли и инструкции к применению. Не дай Всевышние, кто прознает о нашей затее.
Вот за такими неутешительными мыслями мы и вернулись под утро в скальный домик. Ласкан, сволочь розовая, до сих пор дрыхнет. Алкай еще не вернулся с ночной прогулки, полнолуние как-никак. А вот что кельпи делает в моей спальне? То, что не спит, ясно по его стоящей фигуре.
— И чего не спиться тебе в такую рань? — обессилено заваливаясь на кровать, спросила я. Только и успела, что сапоги скинуть.
— О! Ты вернулась.
Кажется, я погорячилась, он спал стоя.
— Ага, так зачем ты здесь?
— Так интересно же. Поймали? — Кайя резво отскочил от окна и в два прыжка оказался над моей головой.
— Кого? — с силой расплющиваю сонные глаза и в упор смотрю на свеженькую мордашку кошмарика, а тот цветет и пахнет. Даже завидую его бодрости. Я сейчас максимум могу приподнять голову, чтобы тут же плюхнуть ее на подушку.
— Э-э-э… не знаю, — растерялся мальчишка.
— Я тоже. А теперь брысь, коняшка, у меня сонная кома по расписанию, — и, не обращая внимания на чуть ли не завалившегося на меня Кайю, повернулась на бок и с головой нырнула под одеяло, — сон, сладкий сон. Мням!
Только я ступила во владения Морфея, как меня грубо оттуда вытянули.
— Кайа! Зомби тебя за ногу! Отдай одеяло!
— А ты забери, — скакало это недоразумение в моих ногах с шерстяным трофеем. Какой он все-таки ребенок.
— Темень! Я хочу спать! Сгинь, умоляю.
— Но ты не ответила на мой вопрос, — обвинили меня. Было бы в чем.
— На
— Вы поймали его?
— Кого? — как-то знакомо разговор пошел.
— Э-э-э… Дана! Ты издеваешься! — раздраженно вскрикнул кельпи, но одеяла так и не отпустил.
— Нет мелкий, я сплю, — захихикала я, снова укладываясь на подушку. Орк с ним, с одеялом!
— Ну ответь, я же умру от любопытства-а-а, — заканючили у меня над ухом.
— Не поймали. А теперь возвращай украденное и вон!
Как бы ни так, мне явно не дадут сегодня поспать.
— Дана-а-а, а почему?
— По кочану, да по капусте. Отстань мелкий, или я тебя с утеса сброшу!
— Ну Дана!
Главное не отвечать и он сам отстанет. Должно же ему надоесть? Правда?
Я так и думала, пока он напевал какую-то белиберду. Я игнорировала его, когда он начал репетировать какой-то танец с моим снаряжением в роли отбойных молотков. Я даже простила ему разбитые светильники, не подав при этом признаков жизни. Но когда этот малолетний садист начал делать мне «расслабляющий массаж», как он это назвал, моими кошками, я поняла — он не уйдет, и на это можно ставить хоть всю гору с дроу в купе.
— Все, мелкий! Ты труп!
— Ва-а-а-а! — заорало это недоразумение, скорее от радости, чем страха и дало деру из спальни.
Может, ну его? Пусть бегает, а я спать. Ага, будто что-то или кто-то помешает ему вернуться и вытрясти-таки из меня душу.
Я соскользнула с кровати, подхватила со стула еще влажное полотенце и затаилась за дверью. Ох и отобью я ему одно место, сидеть с неделю не сможет! И вот она — долгожданная месть! Замах и что есть мочи выбрасываю вперед руку со скрученным полотенцем. О, это будет адски больно!
— Ра-а-ар! — что-то большое кубарем летит на пол, и это явно не Кайя. А еще под этим кем-то с остренькими ушками и золотыми волосами растекается травяной настой. И что-то подсказывает мне, что пар идет не от свойств травок, а от кипятка. Мама!
— Я убью тебя! — взревели с пола.
А ведь это мои слова. Я тоже кое-кого убью, если меня раньше не отправят на покой. Вечный!
— Пха-ха-ха! Ну ты даешь!
— Мелкий, слишком весело тебе для мертвого…
— А ты слишком спокойна для того, кто через вар составит ему компанию, — мелодично пропели за моей спиной.
— Ик!
Не представляю лицо учителя сейчас, раз даже Кайа заикаться стал. Осторожно показываю кельпи на круглый деревянный столик глазами, а потом на выход. Ответом мне был очередной «ик».
Рывок в сторону, мальчишка опрокидывает стол под ноги эльфу, грохот за спиной, но мы не оборачиваемся, а на всех парах несемся прочь из дома.
— Подожди у меня, мелкий. Я тебе устрою каникулы у Всенижнего за такие выходки.
— Да кто ж знал, что его нелегкая к тебе с утра пораньше принесет, — сверкая пятками впереди меня, оправдывался кельпи, — я бы в жизни не стал испытывать его терпение, тем более шутить над ним. А ты его полотенцем, да еще по лицу. О Всечувствующие, нам конец! — простонали мы одновременно.