Осужден и забыт
Шрифт:
Грузовик урчал и вздрагивал. Китаец, поджидая их, прогревал мотор. Он включил передачу, машина резко, но не очень громко взревела и помчалась в сторону Харбина. До рассвета оставалось достаточно времени. Они укладывались в график.
Алексей с удовлетворением отметил, что к их приходу добросовестно подготовились (во всяком случае пока). Движок у «газика» отрегулировали так, чтобы своим ревом он не поднял на уши всех местных пограничников на много километров вокруг. Машина катила по полузанесенной снегом дороге, и от этого движения, покачивания и тепла внутри кабины настойчиво тянуло в сон.
Катя перебросилась парочкой фраз с водителем, который одновременно был и проводником
Тогда в МИДе, когда министр обвел указкой границу США, он едва не присвистнул. Его поразила конечная цель и масштаб задуманного. Он догадался, почему Симоненко не рассказал ему все до конца на даче днем раньше, умолчал. Генерал хотел, чтобы Алексей услышал это от самого министра, прочувствовал, осознал, насколько серьезно задание, доверенное ему, его семье. С этой целью, наверное, и был задуман визит в министерство и беседа с Громыко. Что ж, надо признать, небезрезультатно.
Потом их с Катей четыре месяца готовили. Китайским языком она занималась с ним сама. И вот тут возникал вопрос. А не был ли выбран маршрут через Китай из-за Кати? И не начинал ли, тогда еще разведчик Симоненко, разработку этой операции много лет назад? Почему и схлестнул их с Катей судьбы, и на время законсервировал.
Но сейчас все это было не суть важно. Уже не существовало разведчика-одиночки под псевдонимом Птенец. Появились другие птенцы. Много птенцов. И эти птенцы, выпущенные могучей державой, именуемой СССР, должны были вырасти в больших, сильных птиц и сделать для Родины то, чего она от них ждала.
В начале марта 1961 года птенцы пересекли китайскую границу. Алексею исполнился тридцать один год, Кате – двадцать девять.
Впереди, моргая редкими предутренними огнями, показался Харбин.
Алексей, стараясь не разбудить сына, растолкал Катю. За всю дорогу он все же сумел не заснуть.
…В Харбине они поселились на улице Цветов, в тихом провинциальном районе. Дом, который они заняли, принадлежал умершему недавно бывшему офицеру-белогвардейцу, бежавшему из Владивостока вместе с китайскими войсками. По легенде и, естественно, документам они являлись потомками русских эмигрантов. В частности, почивший поручик Маслюков, во владение которого они въехали, доводился якобы Алексею родным дядей по матери. Так началась для них новая жизнь. И началась не лучшим образом.
Еще когда они переходили границу, Катя была уже на третьем месяце беременности. И буквально сразу она слегла с температурой. Сказался ночной переход. Алексей переживал не только за нее, но и за будущего ребенка. Но все обошлось.
Дом поручика Маслюкова представлял собой одноэтажное каменное строение, состоящее из четырех просторных комнат; имелся небольшой сад и даже крохотный бассейн. Устроился поручик неплохо. На жизнь точно не жаловался. Разве что ностальгия по России-матушке мучила. Так там большевики. Вернулся бы – хлопнули. И без всякого разговора. А тут даже дело свое открыл – антикварную лавку. Она также на правах наследства отошла Алексею, за что он покойнику был очень и очень благодарен. Теперь у него было свое дело и отсутствовала головная боль о поисках работы и денег на содержание семьи.
Лавка находилась тут же, но в отдельном строении, а витриной и дверью выходила на улицу. Заходили в нее в основном эмигранты,
Познакомившись с «новенькими», каковыми являлись Алексей и Катя, они приглашали их к себе в гости на традиционный чай из русского самовара. Чай всегда заканчивался китайской рисовой водкой, в редких случаях – контрабандной русской. Приходилось ходить и устраивать у себя ответные приемы.
Что больше всего поразило Алексея в Харбине, так это обилие велосипедов, преобладавших над всеми другими видами транспорта. В центре они буквально запруживали улицы, мешая любому другому движению. Они разве что не летали над головой. В результате он купил Костику детский велосипед и стал учить на нем ездить.
Катя занималась домом и сыном. Через шесть месяцев после того, как они первый раз ступили на землю Китая, она благополучно родила мальчика. Его назвали Славой.
Алексей знал, что долго засиживаться на одном месте им нельзя. Предстоял еще долгий путь, и не через одну страну, в конечный пункт их «командировки» – Латинскую Америку. Но существовали две причины, по которым приходилось торчать в Харбине в доме «дяди».
Первой был родившийся сын. Хотя у Алексея и имелся опыт передвижения по странам, но с грудным ребенком на руках этот вояж становился не только трудным, но и опасным. К тому же необходима была уважительная причина их отъезда (за эмигрантами здесь присматривали, особенно за русскими), и лучше, чтобы она была коммерческого плана. Значит, стоило найти дело, которое оправдывало бы их отъезд. И Алексей занялся поисками такового.
Решение неожиданно подсказала Катя. Как обычно, вечером после ужина они пили чай. Катя, рассматривая фарфоровую чашку с нарисованными на ней журавлями и веточками деревьев, задумчиво и как бы разговаривая сама с собой, произнесла:
– А почему бы не заняться экспортом чая?
– Что ты сказала? – переспросил Алексей и поставил свою чашку на стол.
– Я говорю, – она подняла на него глаза, -можно заняться торговлей чаем, например. Экспортом его в другие страны. Китайский чай один из лучших в мире. Кстати, китайцы его и открыли.
Алексей уставился в свою чашку, потом опять на жену.
– А почему бы и нет?
– Так давай попробуем. Займись этим.
И Алексей занялся. Занялся серьезно. Антикварная лавка отошла на второй план.
На доходы от продажи антиквариата он закупал первоклассные, дорогие сорта чая и, отгородив в лавке место под них, выставлял там. Но чтобы расширить ассортимент, а главное – выйти на оптовые закупки, денег не хватало. Пока приходилось ограничиваться мелкими партиями. Помог случай.
В начале сентября 1963 года в лавку к Алексею заглянул бывший проездом в Харбине англичанин. Кто-то порекомендовал ему или он сам случайно набрел, осматривая город, Алексей не знал. Факт тот, что, подумав, будто англичанин решил купить у него чай, к которому английские аристократы неравнодушны и, надо отдать им должное, знают в нем толк, он ошибся на все сто. Сухой и длинный как жердь посетитель интересовался антиквариатом. Роджер Крейнинг (так звали англичанина) оказался большим знатоком и ценителем китайского искусства. Мало того, он оказался еще и заядлым коллекционером. Но и это было не все. Роджер Крейнинг был довольно богат. Алексей определил это безошибочно: только состоятельный человек может себе позволить такие путешествия.