Осужден и забыт

Незнанский Фридрих Евсеевич

Город-государство, живущий самостоятельной жизнью, по своим, только ему понятным законам, как губка впитывающий в себя деньги, добытые самыми различными путями – от легального производства одежды, обуви и всякой другой требухи до торговли оружием и наркотиками. Таким предстал Гонконг перед Михайловыми.

Рожденные и выросшие в советской системе, но подготовленные для подобных встреч, они не растерялись, а быстро адаптировались к местным условиям. Деньги Крейнинга позволили снять приличную трехкомнатную квартиру, вести сытый образ жизни и довольно успешно

заниматься делами фирмы. Алексей арендовал большой склад и поступающий к нему товар сбывал мелкооптовыми партиями. Он нанял рабочих-грузчиков, помощника-кассира; Катя, прошедшая в Союзе специальные курсы, занималась бухгалтерией и присматривала за детьми. Косте было уже семь лет. Славе исполнилось два года.

Полгода текла у них размеренно жизнь, пока в нее не ворвался кореец Нгуен Ли.

Маленький, коренастый, тщательно обривающий свой череп, он походил на орангутана, лишившегося вследствие какой-то болезни всех волос. Нгуен Ли был контрабандистом.

Он первый подошел к Алексею в корейском ресторанчике, куда тот зашел перекусить острой корейской стряпни.

– Европейцы не часто заглядывают сюда. Они предпочитают места посолиднее. Я имею в виду, конечно, с корейской кухней. – Он говорил на довольно приличном английском.

– Мне по душе такие. – Алексей кивнул головой в сторону небольшого зала. – Поменьше. В них уютнее. – Его английский был безупречен.

– Вы хорошо говорите по-английски, но вы не англичанин и даже не американец.

– Из чего это следует?

Кореец хитро прищурился и начал объяснять:

– Англичанин со мной даже не заговорил бы. А американец послал бы к черту или сказал примерно следующее. – Нгуен Ли смешно подпер руками бока. – Хочешь поболтать, парень, тащи пиво.

Алексей расхохотался.

– Да, вы правы. Я не отношусь ни к той, ни к другой категории, – сказал он, отдышавшись. – Я русский.

Наверное, именно так выглядел бы Нгуен Ли, если бы перед ним сейчас появился чертик с рожками: он вытаращил глаза и прирос к полу.

– Впервые встречаю здесь русского, – выговорил он наконец.

– Со свиданьицем, – пошутил Алексей и протянул ему руку.

Он пригласил корейца за свой столик, рассказал, чем занимается, угостил пивом. Алексей еще не знал, как можно будет его использовать, но чувствовал, что Нгуен Ли, которого здесь знали практически все, будет ему полезен.

Из ресторанчика они вышли вдвоем. И тут произошло то, что придало их отношениям доверительно-дружественный характер.

Двое невесть откуда взявшихся парней, то ли китайцы, то ли корейцы, подхватили Нгуена Ли под руки и поволокли по тротуару. Третий, уперев ствол пистолета ему между лопаток, следовал сзади. Они не подозревали, что высокий европеец, вышедший из заведения одновременно с корейцем, был с ним.

Алексей среагировал мгновенно. Одним прыжком догнал удаляющуюся группу и легонько похлопал замыкавшего шествие парня по плечу. Тот резко обернулся и тут же получил сокрушающий удар в переносицу. Голова его запрокинулась, как у тряпичной куклы, и, взмахнув руками, он повалился на асфальт. Оставшиеся

двое, опешив, замерли на месте. Нгуен Ли, сообразив, что происходит, вывернулся и саданул одного из них кулаком в солнечное сплетение. Парень схватился за грудь и начал оседать. Второй получил от Алексея ногой по горлу и, хрипло крякнув, отлетел в сторону.

Нгуен Ли схватил Алексея под руку и потащил какими-то переулками.

– Веселая у тебя жизнь, – сказал Алексей.

Кореец усмехнулся:

– Не жалуюсь.

С этого дня они стали видеться часто, в основном в том же корейском ресторанчике. Слух о скором на расправу русском быстро облетел местные кварталы, и Михайлова зауважали. Его побаивались и обходили стороной, многие, особенно хозяин ресторанчика, заискивали. Но добродушие Алексея и приветливая улыбка вскоре сделали свое дело: о нем стали говорить как о русском друге.

Нгуен Ли особенно гордился дружбой с Алексеем. Тем более что Алексей не был простым безработным эмигрантом, какими кишел Гонконг, а являлся владельцем преуспевающей фирмы «Золотой Китай», имел хорошую репутацию, постоянных клиентов и неплохой доход.

В течение года Нгуен Ли не заговаривал с Алексеем о делах. И однажды все же решился, полагая, что достаточно хорошо изучил русского. Он предложил беспошлинно перевезти на корабле, который он фрахтовал, большой груз чая в Колумбию и сделать на этом приличные деньги.

Алексей, прекрасно понимая, что с властями ему лучше не ссориться, отказался. Он давно присматривался к корейцу, а теперь тот сам подсказал ему, как можно его использовать.

Дальнейшие события развивались стремительно. Человек Нгуена Ли открыл в Боготе, столице Колумбии, филиал «Золотого Китая». Алексей сделал Нгуена Ли управляющим отделения теперь уже расширяющейся фирмы в Гонконге и перелетел с семьей через Тихий океан. По его расчетам, Колумбия должна была стать первым плацдармом для укрепления в Южной Америке.

Он и не думал задерживаться в Колумбии, его дальнейшей целью был центр и сердце этого континента – Рио-де-Жанейро. Город, который стал живой легендой.

Прогулочный теплоход плыл от Мануаса по Риу-Негру к ее впадению в Амазонку. Пассажиры лениво отмахивались от наседающей мошкары, потягивали колу и тыкали пальцами в пологие, заросшие джунглями берега.

– Пап, ну скоро еще до Амазонки? – визжал от восторга Костя.

Слава стоял возле старшего брата молча, сосредоточенно изучая ландшафт.

– А ты не боишься анаконд? – Катя погладила Костю по коротко стриженной голове.

– Я, как и папа, никого не боюсь, – твердо заявил мальчик.

Ай да Лена! Мало того что она совершила «подвиг разведчика» – доставила ценные сведения, она еще и спасла меня от неминуемого отравления дымом. И как же я уснул? Хотя ничего удивительного – нервные встряски сегодняшнего дня дали о себе знать.

Пока Лена открывала окна и проветривала квартиру, я развернул полиэтиленовый пакет. Внутри свертка оказалась толстая тетрадь. Это был дневник. А на первой странице я обнаружил вот такой текст: