Осуждённые грешники
Шрифт:
На ум приходит моё грязное казино с протекающей крышей и проблемой с тараканами.
— Если Вегас когда-нибудь будет у моих ног, ты будешь уничтожена вместе с остальными крысами.
Я поворачиваюсь к двери.
— Подожди, — говорит она. Я сжимаю челюсть, моя рука нависает над дверной ручкой. — Есть кое-что ещё.
Мои плечи напрягаются, и я не могу остановить свои руки, сжимающиеся в кулаки. Не в моем характере бить женщину, но, боже, она делает перспективу соблазнительной.
— Мне неинтересно.
— Тебе неинтересно узнать, какая у тебя карта гибели?
Я с шипением
— Вы, шарлатаны, знаете толк в том, как заинтриговать, не так ли?
— Точно так же, как у каждого действия есть реакция, у каждой карты судьбы есть карта гибели. Ты знаком с…
— Прекрати. Говорить, — у меня пересохло в горле и зудит в груди. Ничего, что холодный крепкий напиток не сможет исправить. — Просто скажи мне карту.
Проходит секунда. Затем позади меня раздается глухой удар, от которого волосы у меня на затылке встают дыбом. Я владею казино уже почти год, и я бы узнал звук игральной карты, падающей на стол во сне.
В четырех тесных стенах вагона повисает жаркая и тяжелая тишина. С усмешкой я поворачиваю шею и бросаю взгляд на стол позади меня. В центре находится одинокая карта, мерцающие свечи отбрасывают неустойчивый свет на её глянцевую поверхность.
Королева Червей.
— Рыжеволосая леди, — тихо говорит цыганка. — Приносит удачу большинству, неудачу немногим избранным. А для тебя? — она издает низкий свист, — Королева Червей разрушительна. Ты мог бы добиться всего успеха в мире, но она поставит тебя на колени.
Я сжимаю челюсть, но ничего не говорю. Не говоря ни слова, я рывком открываю дверь и пинком захлопываю её за собой, стоя на шатких ступеньках, и вдыхаю полные легкие мягкого октябрьского воздуха.
Что теперь?
Для начала закурю. Затем найду захудалый бар на захудалой улице, где никто не знает имени Висконти, и выпью стаканчик за своих родителей. Я опускаю руку в карман и сжимаю пальцами зажигалку.
Внезапно что-то хрустит и лопается в моей груди. Оно пузырится у меня под ребрами и мягко шипит под кожей.
Я провожу костяшками пальцев по челюсти и качаю головой, забавляясь собственными ядовитыми мыслями.
Нет. Это не я.
Когда я поклялся сжечь фургон цыганки в прошлом месяце, это была пустая угроза.
Тем не менее, с щелчком моего запястья пламя Зиппо танцует в темноте, дразня меня возможностью. Взрывная месть — это удел Анджело, но Габ, ну, он доказательство того, что тихони часто бывают лютыми психопатами. Любой из них сжег бы этот фургон, не задумываясь, но мама всегда говорила, что из нас троих я был джентльменом. У твоих братьев железные кулаки, Рафи, но у тебя красноречивый язык и голос разума.
Когда я убираю зажигалку обратно в карман, кончики моих пальцев касаются игральных костей, и еще одна мрачная мысль просачивается в мой мозг.
Поскольку старая ведьма так много может сказать о судьбе, я позволю своим костям решить её судьбу. Я достаю их из кармана, хорошенько встряхиваю и бросаю к своим ногам.
Они прокатываются менее чем на полметра, затем лениво останавливаются. Я всматриваюсь и смеюсь.
Счастливое
— Да будет так, — бормочу я себе под нос, ослабляя галстук на шее, затем снимаю его и продеваю в дверные ручки, образуя тугой узел.
Я подношу свой Зиппо к кончику и поджигаю его.
В любом случае, мне никогда не нравилось носить галстуки.
Глава первая
Я выхожу из автобуса в конце Бухты Дьявола и оглядываю всю длину её блестящей полосы, и всё, что находится у моих ног. Набережная плавно изгибается влево, обнимая белый пляж, а справа ряд отелей, баров и казино тянется так далеко, как только могут увидеть глаза.
Даже под одеялом из рождественских украшений я вижу, что за три года, что меня не было, здесь почти ничего не изменилось. Пальмы. Мраморные тротуары. Богатые лохи, практически умоляющие меня вытащить их кошельки из задних карманов брюк, сшитых на заказ.
Стиснув зубы, я запрокидываю голову и впиваюсь взглядом в огни, вспыхивающие на фоне беззвездного неба. Они напоминают мне выигрышные символы на игровом автомате: динь, динь, динь! Джекпот!
Может быть, и прошло три года с тех пор, как я переступила порог этого города, но он не утратил своей власти надо мной. Я чувствую, как сильные, ледяные руки проникают в мою грудь и обвиваются вокруг моей души, пытаясь вытащить грязную маленькую воришку, которая живет внутри. Можно подумать, что после такого долгого времени, плюс только что пережитого страха, его зов сирены было бы легче игнорировать. Но искушение заставляет мою кровь зудеть сильнее, чем когда-либо.
Увы, я наконец узнала, что на самом деле означает слово «последствия», поэтому, когда горизонт Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси, растаял позади меня в дымке моих собственных действий, я дала обет самой себе.
Я, Пенни Прайс, наконец-то встаю на правильный путь.
Но это будет невозможно в Бухте Дьявола.
Я поворачиваюсь спиной к Тихоокеанскому Северо-Западу, подчиненному Лас-Вегасу, и смотрю на расписание, приклеенное к задней стене автобусной остановки. Несмотря на жвачку, прикрывающую слово «Дьявольская» в названии «Дьявольская Яма», я вижу достаточно, чтобы убедиться, что автобуса в мой родной город не будет ещё час.
Ну, разве это не великолепно. Я полагаю, что богатые люди не совсем полагаются на общественный транспорт.
Когда я опускаюсь на лавочку, усталый стон срывается с моих губ облачком конденсата. Бегство от грехов утомительно. У меня болит шея от навязчивого оглядывания через плечо и от того, что я провела более шестидесяти часов, свернувшись калачиком на заднем сиденье автобуса. Всё, что я хочу сделать, это добраться до своей квартиры в Дьявольской Яме, вымыть голову, сменить трусики и забраться в постель с книгой Программа Excel для чайников.