Освободившийся [СИ]

Поселягин Владимир Генадьевич

прочей информации отображалась медленно увеличивающаяся скорость и

готовил вооружение к бою. Из всех кораблей мне был опасен только один,

патрульный линкор, да и то особо сильно. Эти корабли были

спроектированы именно для патрульных сил, то есть максимум средней

артиллерии и толщины брони, небольшое количество крупной и всего одна

туннельная пушка, но зато четырёхсотмиллиметровая. Вот она мне была

опасна, десятка два

выстрелов в одном место и он сможет продавить мне

щит с одной стороны... если я буду сидеть сложа руки и одновременно не

ремонтировать сгоревшие эммитеры. В ином случае даже он мне ничего не

сделает. Я хорошо постарался для защиты своей собственности.

Как только обе группы вошли в зону устойчивого поражения моих

туннельных скорострелок, почти сразу двенадцать башен этих орудий

задрожали, когда стволы их пушек выпустили первые очереди разогнанных

до сверхскорости специальных болванок.

Четыре орудия у меня били по линкору, продавливая щиты. Было

видно, как пузырь щита прогибается, под ударами болванок сияя

разноцветными всполохами. Только после четвёртой очереди щит на носу

исчез и следующие болванки, вспарывая крепкую броню, вызвали

разгерметизацию отсеков и разворот корабля. Капитан решил, что пора

уносить ноги, пока его корабль относительно цел. Он был в том прав,

ведь я стрелял не только по нему, но и по другим кораблям не только

этой группы, но и обороняющимся. Результаты обстрела обеих групп,

четыре корабля полностью уничтожены, я включил туда и десантное судно,

шесть перешли в неуправляемый дрейф, пестря многочисленными пробоинами

и выпуская облака замерзающего воздуха.

Я уже удалялся, когда обе группы сцепились в схватке. Про меня они

успели забыть.

Я не говорю, что бой был только в одни ворота, используя щит,

пришлось постараться, отражая ракетные залпы, я даже противоракеты не

стал выпускать, экономя, щит вполне удержал их, к тому же большую

часть до подхода к щиту посбивала защита из турелей ПКО. Даже удалось

выдержать два выстрела из туннельной пушки линкора, пока он не вышел

из боя. Результат их потерь я уже озвучил, но и у меня они были. Шесть

эммитеров сгорело с левого борта у кормы, и, надо же было такому

случиться, что одна средняя ракета как-то смогла пройти в этот момент

в пробоину щита и её не поразили турели ПКО. В результате она

разорвалась в среднем транспортном контейнере на внешней подвеске,

уничтожив

всё, что было внутри, помяла броню и стыковочный узел, а

также две турели ПКО, что находились рядом, требовали ремонта. В

контейнере находились запчасти к платформам. С учётом того что я их

мог наделать на своём комбинате любое количество, не такая страшная

потеря, был бы материал для производства.

Следующие сутки я уходил на разгонных, тратя драгоценное топливо,

у меня его осталось семьдесят шесть процентов, не покидая рубки и

занимаясь одновременно ремонтом повреждений. Обычно на таких кораблях

два-три пилота и они работают посменно, но у меня замены не было, вот

и приходилось всё это время проводить в рубке. Хорошо, что кресло

могло изменять форму и я спокойно выспался, пока Алекс отслеживал

состояние судна, скорость и проверял дорогу по пути нашего движения.

С ремонтом я закончил быстро. Ещё тогда, неподалёку от планеты, с

любопытством глядя на развивающиеся бои у планеты, моё появление

вызвало толчок к этому, я сбросил обломки контейнера и, сняв часть

обшивки, на комбинате произвел ремонт, выправив сектора брони, и

вернул на место. Не забыв также заменить поврежденные турели и

сгоревшие эммитеры. Всё это я сделал за два часа. Да, быть инженером с

меткой и инженером без неё, это две большие разницы. В ином случае я

бы часов восемь возился, пока бы не привёл судно в порядок.

Как бы то ни было, больше меня никто не преследовал и я, идя

полным ходом мимо многочисленных расстрелянных бортов, сколько же тут

транзитников погибло и сколько попало в плен, уходил из зоны действия

глушилок, пока Алекс, через сутки пути не сообщил, что губительное для

гипердвижков воздействие этого излучения им не фиксируется. Поэтому,

как только Алекс сообщил эту новость, я сразу ушёл в гипер по тем

координатам, что ввёл в пилотский пульт, и как только звёзды на

экранах прыгнули нам навстречу, сразу направился к себе. Какое

плаванье и отдых? Спасть, только спать.

Утром следующего дня, я выяснил у Алекса, всё ли в порядке на

корабле, после чего проведя по четыре часа в двух тренажёрных

комплексах, плотно поужинал, поплавал в бассейне спортзала там вышка

хорошая, и направился в госпиталь. Нужно дальше поднимать боевые базы.

Многие спросят, почему я с таким фанатичным упорством учусь, да