Освобожденная возлюбленная

Уорд Дж. Р.

— Хотя физиологически ты во многом похожа на тех пациентов, к которым я привык. Твой позвоночник не так сильно отличается, чтобы я не знал, что делал. Нам повезло.

Честно говоря, она так не считала. Столько лет оставаясь абсолютно равнодушной к мужчинам, к этому человеку она ощущала странную тягу, что относилось к разряду тех вещей, над которыми она бы с удовольствием пораскинула мозгами, будь обстоятельства несколько иными.

Но Пэйн давным-давно поняла, что судьба редко учитывает её желания.

— Итак, — произнёс он, —

Ты намерена свести меня к нулю во всей этой ситуации? Заставишь всё это исчезнуть. — Он неясно махнул рукой. — Я совсем ничего не вспомню. Так же как это произошло год назад, когда твой брат явился сюда.

— Возможно, тебе будут сниться сны. Но не больше.

— Вот как твой вид остаётся в тени.

— Да.

Он кивнул и огляделся:

— Ты сделаешь это сейчас?

Она хотела провести с ним больше времени, но ему не зачем было смотреть, как она питается от Рофа.

— Довольно скоро.

Он оглянулся на дверь, а затем посмотрел ей прямо в глаза:

— Окажешь услугу?

— Конечно. Я с удовольствием услужу тебе.

Одна его бровь дёрнулась, и она могла поклясться, что его тело испустило больше этого восхитительного запаха. Но затем он стал абсолютно серьёзен:

— Скажи Джейн… что я понимаю. Понимаю, почему она сделала то, что сделала.

— Она влюблена в моего брата.

— Да, я видел. Тогда… где бы мы там ни были. Скажи ей, что всё нормально. Между ней и мной. В конце концов, ты не выбираешь, в кого влюбляешься.

Да, подумала Пэйн. Как же верно подмечено.

— Ты была влюблена? — спросил он.

Люди не способны читать мысли, и, значит, она произнесла это вслух.

— Эээ… нет. Я… нет. Не была.

Но даже этого короткого промежутка времени с целителем было достаточно. Он очаровывал её, начиная с грации его движений, и заканчивая тем, как на нём сидел белый халат и голубая форма; своим запахом и голосом.

— Ты женат? — спросила она, боясь ответа.

— Чёрт, нет, — резко усмехнулся он.

Она с облегчением выдохнула, хотя было странно осознавать, что его семейное положение имело такое значение для неё. А затем — лишь тишина.

О, это стремительно мчащееся время. Сколь же прискорбна быстрота его течения. И что она должна сказать ему в эти последние оставшиеся у них минуты?

— Благодарю тебя. За заботу обо мне.

— Не стоит. Надеюсь, ты быстро поправишься. — Он смотрел на неё, будто пытался запомнить, отчего ей хотелось сказать ему прекратить попытки. — Я всегда здесь для тебя, хорошо? Если понадобится моя помощь… просто найди меня. — Целитель вытащил небольшую жёсткую карточку и что-то на ней написал. — Это мой номер. Позвони мне.

Он вложил вещицу в слабую руку, лежавшую над её сердцем. Сжав в ладони предложенное, она подумала обо всех последствиях. Осложнениях.

И трудностях.

Она с ворчанием попыталась повернуться.

Целитель тут же вскочил на ноги:

— Тебе нужно сменить положение?

— Волосы.

—

Они тянут?

— Нет… пожалуйста, расплети их.

* * *

Мэнни замер и просто смотрел на лицо своей пациентки. Почему-то мысль о том, чтобы распустить эту толстую косу, казалась почти эквивалентом тому, чтобы раздеть девушку. И кто бы мог подумать, его член определённо воодушевился подобной перспективе.

Господи… вот же гребаный стояк. Прямо под хирургической формой.

Вот он, непредсказуемый закон притяжения в действии, прямо здесь, прямо сейчас, подумал Мэнни. Кэндес Хансон предложила перепихнуться, и Мэнни хотел этого в той же мере, что и вырядиться в девичье платьице. Но эта… особь женского пола? женщина? … попросила распустить ей волосы, и он уже прерывисто дышал.

Вампир.

Он вспомнил, как она произнесла это слово со своим акцентом в голосе… и что шокировало его больше всего, это отсутствие собственной реакции на подобную новость. Да, когда он начал раздумывать над осложнениями, его материнская плата начала искрить и шипеть. Клыки уже не только на Хэллоуин и фильмы ужасов?

И всё же, сумасбродство было совсем не сумасбродным.

Как и испытываемое им сексуальное влечение.

— Мои волосы? — повторила она.

— Да, точно… — прошептал он. — Я позабочусь о них.

Его руки совсем не дрожали. Нет. Не дрожали.

Они чертовски тряслись.

Коса на конце была перевязана лентой из самого мягкого материала, который Мэнни когда-либо трогал. Не хлопок, не шёлк… Нечто, чего он никогда раньше не видел, и, распутывая узел, его умелые пальцы хирурга казались неуклюжими и слишком грубыми. А её волосы… Боже правый, по сравнению с её волнистыми чёрными волосами ткань ленты казалась крапивой.

Он расплетал косу дюйм за дюймом, локоны её волос были одновременно гладкими и упругими. И потому что он был ублюдком, фантазируя лишь о разметавшейся по его обнажённой груди копне волос… прессу… члену…

— Достаточно, — произнесла она.

Чертовски верно. Спустив своего внутреннего развратника с небес похотливых грёз на непорочные земли вежливого разговора, он заставил свои руки остановиться. Хоть он и расплёл её косу лишь до половины, то, что предстало его взору, поражало. Если она была красива с полностью собранными волосами, то с этими волнами, обвивавшимися вокруг её талии, ей не было равных.

— Вплети это, пожалуйста, — попросила она, слабой рукой протягивая его визитку. — Чтобы её никто не нашёл.

Он моргнул и подумал, «это, мать её, очевидность во всей своей обнажённости». Бородатая Сволочь ни за что на свете не одобрит то, что его сестра коснётся своего хирурга…

Никаких прикосновений, поправил он себя.

Ну, если только совсем немного. Например, он может просто осмотреть её. Эээ… пальпировать её.

Пора заткнуться, Манелло, даже если ты и не озвучиваешь эти мысли вслух.