Освобожденная возлюбленная
Шрифт:
— Я найду способ, — произнесла Пэйн. — Каким-нибудь образом, я найду способ.
Сложно не верить в это.
И успешный результат будет иметь больше шансов, если Джейн как-то поможет: Пэйн слаба, и любое оружие в её руке будет надвигающейся катастрофой.
— Я не знаю, смогу ли. — Слова медленно слетели с губ Джейн. — Ты его сестра. Я не знаю, простит ли он меня когда-нибудь.
— Ему не нужно знать об этом.
Боже, что за путы. Окажись она прикованной к этой кровати, Джейн чувствовала бы себя точно, как Пэйн,
Вот только… если он не вернётся с той тёмной стороны самого себя, то это будет ещё хуже. А убийство сестры? Что ж, это экспресс прямо в те окрестности, так ведь?
Рука пациентки нашла её собственную:
— Помоги мне, Джейн. Помоги мне…
Покинув ночное собрание Братства, и направляясь в клинику учебного центра, Вишес чувствовал себя более привычно… и не в плохом смысле. Секс со своей шелланстал переломным моментом для них обоих, нечто вроде перезагрузки, и не только физической.
Боже, было так хорошо вернуться к своей женщине. Да, конечно, его всё ещё ждали проблемы… и, ну, проклятье, чем ближе он подходил к клинике, тем больше надвигался покров стресса, придавливая его плечи как пара машин. Он навещал свою сестру в начале каждого вечера, а затем на восходе. Первые несколько дней она светилась надеждой, но теперь… та почти испарилась.
Хотя, какая разница. Ей нужно выбраться из той комнаты, и именно этим он собирался сегодня заняться. Ви не намеревался выйти на улицу, а хотел привести её в особняк и показать, что здесь есть ради чего жить, помимо белой клетки палаты.
Ей не становилось лучше физически.
Может, духовное восстановление поможет. Просто обязано.
Результат? Ви не был готов потерять её сейчас. Да, он находился рядом с ней неделю, но это не значит, что теперь он знал её лучше, чем когда всё началось. И он верил, что они нуждаются друг в друге. Никто больше не был отпрыском их чёртовой божественной матери, и, может, вместе они смогут разгрести дерьмо, приставшее к рукам наряду с их правом по рождению. Ради Бога, не похоже, чтобы существовало двенадцать ступеней бытия ребёнком Девы-Летописецы:
Привет, меня зовут Вишес. Я её сын и был им триста лет.
ПРИВЕТ, ВИШЕС.
Она опять меня поимела, и я изо всех сил себя сдерживаю, чтобы не отправиться на Другую Сторону и устроить кровавую бойню.
МЫ ПОНИМАЕМ, ВИШЕС.
И на этой кровавой ноте я бы хотел откопать своего отца, чтобы линчевать и резать его, снова и снова, но не могу. Поэтому просто буду пытаться сохранить сестре жизнь, даже если она парализована, и бороться
ТЫ САМАЯ НАСТОЯЩЯЯ РАЗМАЗНЯ, ВИШЕС, НО МЫ ПОДДЕРЖИВАЕМ ТВОЮ НИЧТОЖНУЮ ЗАДНИЦУ.
Выйдя из туннеля и зайдя в кабинет, он подошёл к стеклянной двери с другой его стороны, а затем направился вниз по коридору. Когда он проходил мимо тренажёрного зала, там кто-то бегал, будто в загоревшихся Найках, ну а так вокруг совершенно никого не было, и ему казалось, Джейн может всё ещё лежать в их постели, нежась после того, как он ублажил её.
И связанный мужчина в нём при мысли об этом ощутил немалую долю удовлетворения. На самом деле.
Оказавшись у палаты, он не постучался, а…
Зайдя внутрь, первое, что он увидел, это шприц. Затем тот перешёл в другие руки — от его шелланк его близнецу.
И не в лечебных целях.
— Что вы делаете? — выдохнул он, вдруг ужаснувшись.
Джейн резко обернулась, но Пэйн не посмотрела на него. Её взгляд оставался прикованным к тому шприцу, будто он был ключом от её тюремной клетки.
И, конечно же, он поможет ей выбраться с той кровати… прямиком в гроб.
— Какого чёртавы творите. — Не вопрос. Он уже знал.
— Мой выбор, — мрачно сказала Пэйн.
Его шелланвстретилась с ним взглядом:
— Прости меня, Ви.
Оправдание затмило зрение, но ничуть не замедлило его тело, когда он бросился вперёд. Как только Ви достиг кровати, зрение прояснилось, и он увидел, как его рука в перчатке поймала запястье его шеллан.
Лишь эта мёртвая хватка отделяла его близняшку от смерти. И он обращался к ней, а не к Джейн:
— Не смей, чёрт возьми.
В глазах Пэйн плескалась ярость, когда она встретила его взгляд:
— Это ты не смей!
Ви на миг отпрянул. Он смотрел в лица врагов, окружавших его, выбрасывал из своей жизни подчиняющихся, забывал любовников, как мужчин, так и женщин, но никогда раньше не видел такой глубокой ненависти.
Никогда.
— Ты не мой бог! — кричала она на него. — Ты всего лишь мой брат! И ты не заточишь меня в этом теле, как наша мамэн!
Их ярость настолько совпадала, что впервые в жизни он проигрывал. В конце концов, бессмысленно вступать в конфликт с равным противником.
Но проблема в том, что если он сейчас уйдёт, то вернётся уже на похороны.
Ви захотелось пройтись взад-вперёд, чтобы успокоить свой гнев, но будь он проклят, если отвернётся даже на долю секунды:
— Мне нужно два часа, — сказал он. — Я не могу тебя остановить, но могу попросить дать мне сто двадцать минут.
Пэйн прищурилась: