Освобожденный бессмертный
Шрифт:
— Не выйдет, — пробормотала Сарита и оттолкнулась от холодильника, чтобы выйти в соседнюю комнату. Она быстро проверит ящики, пока ждет, когда проснется спящий Дракула. Может быть, она найдет что-нибудь полезное, например, старую одежду. Скорее всего, от нее будет вонять плесенью или нафталиновыми шариками, но с этим она справится, и, по крайней мере, у нее будет хоть какая-то защита от того, что жуки съедят ее заживо.
Остановившись у ящиков вдоль стены, Сарита начала их открывать. Первый, казалось, был набит простой коричневой бумагой, но когда она схватила горсть и вытащила
Нахмурившись, Сарита отступила назад и посмотрела на разбитый фарфор на полу. Чайная чашка, поняла она, заметив ручку, все еще прикрепленную к осколку фарфора. Коробка была полна фарфора, поняла она, почувствовав внутри завернутые в бумагу предметы. Отложив коробку в сторону, она подошла к следующей, но в ней тоже был фарфор, как и в третьей. В четвертой коробке была куча старых настольных игр. В следующих двух коробках были книги. В основном это были книги в мягкой обложке, старые романы и криминальное чтиво, ничего, что могло бы помочь одеться ни ей, ни мужчине в соседней комнате.
Едва Сарита переварила это, как звенящий звук заставил ее повернуть голову. Узнав в этом звуке- звенящие друг о друга цепи, она забыла о ящиках и повернулась, чтобы броситься к двери. К сожалению, хоть она и заметила разбитую чашку на полу и старалась избегать осколков, пока обыскивала коробки, она не подумала о них, когда повернулась, чтобы броситься к двери. По крайней мере, до тех пор, пока острая боль не заставила ее задохнуться и потянуться к ближайшему ящику для равновесия, когда она оторвала ногу от пола. Коробка не отличалась особой устойчивостью. В ту минуту, когда ее пальцы коснулись ее, проклятая штука и две коробки, на которых она стояла, рухнули на пол.
Оторвав ноющую ногу от пола, Сарита уставилась на море разбитого стекла, теперь покрывающего пространство между ней и дверью, и не смогла сдержать взрывную череду проклятий, сорвавшихся с ее губ.
Домициан только что очнулся и понял, что прикован к столу, когда кто-то начал звать утку(duck). По крайней мере, он думал, что они зовут утку. Его мышление было немного медленным и нечетким, его зрение было расплывчатым, и его слух, возможно, тоже был нарушен, но он был уверен, что услышал: «Утка! Уточная утка утки! Утка!»
Хотя, почему кто-то звал свою утку Уткой, было выше его понимания, и действительно, ни одно животное не ответило бы на ярость в этом голосе, подумал он. А потом еще одна «Утка» пронзила воздух, только на этот раз он понял, что слышит вовсе не утку, а твою ж м…(fuck)
«Ты очнулся!»
Домициан повернул голову и тупо уставился на видение, стоявшее в дверях. И она была видением. Длинные темные волосы рассыпались по плечам женщины, и прекрасные темные глаза смотрели на него поверх ее теперь сомкнутых губ, когда она смотрела на него с неудовольствием. Он ненадолго задумался над выражением ее лица, но затем она начала прыгать вперед, движение заставило длинное прозрачное струящееся платье, которое она носила, играть в прятки с крошечными белыми трусиками и красивой оливковой кожей, которую оно плохо скрывало.
Черт, женщина была великолепным
Прыжки? — вдруг подумал он. Да, она прыгала, успокаивал себя Домициан, пока она шла вперед. Женщина прыгала на одной ноге и оставляла кровавый след на бетонном полу, пока шла к нему.
— Я не ожидала, что ты проснешься так скоро, — сказала она, подойдя к краю стола и схватившись за него, чтобы удержать равновесие. Ее глаза скользнули по его лицу. «Я вынула капельницу всего десять минут назад. Я полагала, что вы можете пробыть без сознания час или даже больше.
«Капельницу?» — спросил Домициан неожиданно хриплым голосом. В горле пересохло и першило. У него также болела голова. Он явно был обезвожен и нуждался в жидкости, подумал он, пытаясь игнорировать запах крови, исходящий от женщины, но это было трудно игнорировать, и у него заурчало в животе.
«Ага.» Она потянулась в сторону и пододвинула подставку для капельниц с висящим на ней почти пустым пакетом поближе, чтобы он мог ее увидеть. «Доктор. Дресслер оставляет вас всех связанными и с капельницей с солевым раствором, добавив туда кое-что еще, чтобы держать вас в ла-ла-ленде. Я вынула ее, когда спустилась сюда.
Отпустив капельницу, она повернулась и попрыгала прочь.
Домициан тут же повернулся и наклонил голову, пытаясь увидеть, куда она держит путь. Она допрыгала до холодильника позади него. Он видел, как она открыла дверь, но не мог понять, зачем, пока она не позволила двери закрыться и не повернулась, чтобы допрыгать обратно, но уже с полдюжиной пакетов крови в руках. Его глаза недоверчиво расширились.
«Для чего они?» — осторожно спросил он.
— Для тебя, — сказала она деловым тоном. Дойдя до стола, она бросила пакеты на металлическую поверхность рядом с ним. «Ты бессмертный».
Это был не вопрос. Она говорила довольно уверенно, и брови Домициана приподнялись. Он не привык, чтобы смертные знали о его народе, но она каким-то образом была связана с доктором Дресслером, который знал. Какой позор, решил он, его взгляд задержался на ее груди, когда он увидел, что из-за ее потуг ткань ее ночнушки собралась между ними, оставив прекрасные полные шары почти голыми, с вуалью из прозрачной ткани над ними.
У Домициана возникло ужасное желание протянуть руку и прикоснуться к ним, но цепи удерживали его. что было хорошо, сказал он себе, нахмурившись. У него была спутница жизни, или будет, когда он заберет свою Сариту. Нечего ему смотреть на груди других женщин.
— Ты работаешь с Дресслером? — спросил он и нахмурился из-за того, что слова прозвучали, не так уверенно, как ему хотелось бы. Черт, горло пересохло и болело. Ему нужна была кровь.
«Черт возьми», — прорычала женщина, оскорбленная этим предложением, когда она повернулась и поскакала к двери.