Освобожденный бессмертный
Шрифт:
Домициан знал, что ее слова не должны его обидеть, но он обиделся. Это напомнило ему, что, хотя он уже полтора десятилетия знал, что она была его спутницей жизни и следил за ее жизнью, восхищаясь ею, уважая и заботясь о ней на протяжении многих лет, она никогда даже не слышала его имени, пока всего несколько часов назад не узнала о его существовании. Он отложил этот вопрос в сторону, поскольку в его голове возник другой. «Подождите, это не может быть экспериментом. Дресслер никак не мог знать, что ты моя
— Знал, — заверила его Сарита. «Он рассказал мне в лаборатории, а затем повторил, насколько потрясающ секс со спутниками жизни, и прочее в письме, которое он оставил».
«Письмо. Где?» — сразу же спросил Домициан.
«Оно на столе в кабинете», — призналась она, но поймала его за руку, когда он повернулся к лестнице, и напомнила ему тихим голосом: «Там везде камеры, и в лаборатории внизу тоже. Нам нужно следить за тем, что мы делаем и говорим».
Выражение лица Домициана напряглось. Коротко кивнув, он схватил ее за руку и повел обратно наверх.
Письмо лежало на столе, где она его оставила. Домициан усадил ее в кресло у письменного стола, а затем уселся на угол стола и быстро прочитал сообщение. В отличие от нее, он только один раз сделал паузу, чтобы прокомментировать это, и это было проклятием.
«Ну?» — с любопытством спросила Сарита.
— Он знает мое имя, — вздохнул Домициан.
— Хорошо, — сказала она, сузив глаза. — Разве не должен?
Он покачал головой. «Последние пять лет я жил под именем Диего Вильянуэва, и именно под этим именем он меня нанял».
— Нанял тебя? — удивленно спросила Сарита.
«Si». Домициан предположил, что она решила, что его похитили на улице или что-то в этом роде, поэтому он объяснил: «Дресслер много лет предлагал мне работу, а я всегда отказывался. Но когда выяснили, что он стоит за этими похищениеми, я принял его предложение. Этот ублюдок с самого начала играл со мной, — мрачно добавил он. — Он все время знал мое настоящее имя.
— На какую работу он тебя нанял?
«Шеф повар у себя дома на острове.»
Сарита медленно кивнула. «Да, он играл с тобой. Алета там готовит, и она потрясающая. Он не заменит ее, — уверенно сказала она.
— Я шеф-повар, прошедший обучение во всех лучших европейских школах, — сказал Домициан немного натянуто.
Сарита пожала плечами, как будто все его обучение и навыки не имели большого значения, а затем с любопытством спросила: «Итак, почему ты живешь под именем Диего Вильянуэва уже пять лет?»
«Бессмертные живут долго и не стареют. Нам приходится переезжать каждые десять лет, чтобы смертные этого не заметили.
— А, — пробормотала она с пониманием. — Как тебя звали до Диего?
— Мое настоящее имя, Домициан Аргенис, — быстро ответил он. «И когда я уйду отсюда, я снова буду Домицианом.
— И никто не узнает, что Диего — Домициан? — с сомнением спросила Сарита.
Слабо улыбаясь, он объяснил: «У меня несколько ресторанов. Я не вернусь в этот. Менеджер будет продолжать управлять и отчитываться передо мной еще десять лет, а я перейду в другой ресторан или открою новый».
«Правильно», пробормотала Сарита, а затем вернула тему к тому, с чего она началась, и спросила: «Итак, как ты думаешь, откуда он тогда узнал обо мне и этом деле со спутниками жизни?»
Нахмурившись, Домициан снова обратил внимание на письмо и дочитал остальное, но в основном Дресслер говорил, что надеется многому научиться во время их пребывания в его «доме вдали от дома», прежде чем он появится.
Домициан снова перевел взгляд на письмо, где говорилось, что Сарита была его спутницей жизни и что, хотя она его не знала, они встретились, когда ей было тринадцать, и с тех пор он следил за ней, используя частного детектива. Мужчина, казалось, знал все о нем и Сарите, заметил он с недоумением.
— Не знаю, откуда Дресслер узнал, — наконец сказал Домициан, бросая письмо на стол. Встретившись с ней взглядом, он заверил ее: «Я никому не говорил, что ты моя спутница жизни».
— А как насчет этого частного детектива, которого ты нанял? спросила она. — Мог ли он…?
— Нет, — сразу сказал Домициан. «Он смертен. Он ничего не знает о бессмертных и спутниках жизни.
Сарита приняла это, но затем наклонила голову и спросила: «Тогда как ты объяснил причину, по которой ты нанял детектива, что бы он следил за мной?»
«Ах». Домициан неловко поерзал, поморщился, а затем признался: — Я сказал ему, что твоя мать — моя сестра, и что мы с твоим отцом поссорились, и он больше не позволяет мне видеться с моим единственным живым кровным родственником. Я сказал, что хочу, чтобы он следил за тобой, чтобы, когда ты вырастешь и сможешь принимать собственные решения, я мог связаться с тобой, и ты могла решить, хочешь ты меня видеть или нет».
Это, казалось, шокировало Сариту. С широко открытыми от недоверия глазами она спросила: «Ты сказал ему, что ты мой дядя?»
— Ну, я едва ли мог сказать ему правду, — защищаясь, заметил Домициан. Нахмурившись, он добавил: «Я вообще не понимаю, почему это тебя беспокоит».
— Хм, я даже не знаю, — сухо сказала она. «Почему меня должно беспокоить, что люди думают, что я играю в ладушки со своим дядей?»
— Ладушки? — спросил он с недоумением.
— Ну волос на волос, — сказала она и, когда он все еще не понял, добавила: — Шпили- вили.
Домициан лишь недоуменно покачал головой. Он понятия не имел, о чем она говорит.