Осыпь меня золотом
Шрифт:
– Там поглядим, – бросил майор.
– Скорее бы уже ночь прошла, да утро настало, – со вздохом проговорила я свои пожелания. – Уж завершить бы все поскорее!
– Ты, главное, не рыпайся, Евгения! – напутствовал меня Челышев. – Спешка – она знаешь, в каких делах хороша? А мы совсем другими занимаемся. И опыт мне подсказывает, что завтра мы вряд ли все завершим. Очень вряд ли. Так что если у тебя зудит в одном месте, можешь вернуться в Тарасов.
– С каких это пор ты меня записал в торопыги? – оскорбилась я. – Или напомнить о моем послужном списке?
– Не
– Ты – половой шовинист, Челышев, – заявила я ему, немало обескуражив, и обиженно отошла в сторону, раз уж меня обвинили в гендерном проигрыше.
Поздно вечером пришел агент, попавший в число помощников, нанятых Михайловым.
– Как раз к ужину подоспел, – приветствовал его Челышев, когда мы все расселись перед выставленным пайком. – Присаживайся.
Парень сел рядом и первым делом взялся за ложку.
– Жрать совсем не дают, сволочи! – пояснил тот. – За целый день ни разу не накормили.
И быстро застучал ложкой, уминая гречневую кашу с тушенкой.
Тушенка была вкусной – настоящей, солдатской, не то растительное месиво, которое присутствует в продаваемых на рынках и в магазинах консервных банках. Меня тоже не пришлось уговаривать: на свежем воздухе аппетит у меня всегда бы отменным.
– Ну, что скажешь, Паша? – обратился к нему Челышев, когда тот утолил наконец голод.
– Готовы лезть хоть сегодня, – улыбнулся Павел. – Особенно этот… длинноносый рвется. Если бы ночью не темнело, он бы прямо сейчас туда отправился, с голыми руками.
– Они что, даже минеров не стали нанимать? – изумился Челышев.
– Нет. А зачем, если карта есть? – усмехнулся Павел. – Это они так рассуждают.
– Эх, и кретины! – покачал головой Челышев.
– Согласен, – кивнул Павел.
– Ты сам-то будь осторожнее, – бросил ему майор.
– Обижаете, Валерий Алексеевич, – отозвался Павел. – Я шлангом прикинулся – человек маленький, неподготовленный, решил деньжат немного срубить на подсобных работах. Так что следопыты их вперед отправятся, а я уж потом с остальными подтянусь, лопатой махать.
– А на чем же они с Разлоговым договорились? – поинтересовалась я.
– Да тут все просто, – пожал Павел плечами. – Разлогов дал Михайлову карту в обмен на пятьдесят процентов.
– Он что, совсем идиот? – удивилась я. – Да Михайлов ничего ему не даст, когда слитки будут откопаны.
– Может, и идиот, но не совсем, – сказал Павел. – Он ему так сказал: ты немедленно переводишь на мой счет энную сумму, а я тебе сразу же отдаю карту с сокровищами. Михайлов согласился.
– Ну понятно, – кивнула я. – Еще бы ему не согласиться! Только после того как золото будет найдено, ему ничего не стоит грохнуть Разлогова. А уж способ получить деньги с его якобы счета он найдет. Михайлов тоже не дурак, чтобы какому-то Разлогову отстегивать. Его и искать-то никто не станет. Кто он такой? Бывший зэк, только что освободившийся. Сгинул и сгинул, никто и не чухнется.
– Верно рассуждаешь, – согласился со
– И все равно нужно быть предельно осторожными, – покачала я головой. – С такими ухо надо держать востро.
– Ты, Охотникова, меня за сопляка держишь? – нахмурился Челышев. – Я все-таки пятнадцать лет на службе!
– Ну тебе же мой бойцовский опыт не помешал обвинить меня в некомпетентности на том лишь основании, что я женщина, – злопамятно напомнила я.
– Да я пошутил просто. За тебя же беспокоюсь. И вообще давай оставим все шпильки для более мирной обстановки, лады?
– Не возражаю, – согласилась я. – То есть все намеки на дискриминацию по половому признаку ты берешь обратно?
– Конечно! – улыбнулся Челышев.
– Тогда тебе мыть посуду! – улыбнулась я в ответ, поднимаясь с места.
Наутро мы встали рано, точнее, в полном смысле вообще не спали, поскольку дежурили по очереди. Мне выпало бодрствовать в середине ночи, так что пару часиков сна перед самым рассветом я все-таки успела урвать. После умывания и зарядки вскипятила воду и выпила чашку крепкого кофе. После этого почувствовала себя совершенно бодрой и готовой к действиям.
Но действия пока что снова свелись к наблюдению. Павел уже отбыл на территорию «Арсенала» – собственно, он и не задерживался у нас, просто сообщил сведения и сразу же исчез, дабы не засветиться ненароком. Челышев успокоился, другие члены команды тоже. Пока что на территории «Арсенала» было тихо. Думается, михайловцы не подозревали о том, что находятся под наблюдением спецслужб. Однако охрану усилили: видимо, на тот случай, если кому-то из «своих» вздумается проникнуть на место и самостоятельно выкопать клад. Так или иначе, но несколько человек с автоматами остались на ночь на территории склада и так же поочередно до утра не смыкали глаз.
Сам Михайлов прибыл примерно в половине девятого, когда бойцы из ФСБ уже успели сыграть двенадцать партий в покер. Чуть раньше появился Разлогов на своих «Жигулях», которые неизвестно как вообще к нему попали – видимо, сохранились еще с тех времен, когда он стал правой рукой почившего отнюдь не с миром бандита Ипатьева.
«Вот у кого точно зудит в одном месте!» – подумала я про себя. Разлогов явно нервничал и торопился. Выйдя из машины, он сразу же подошел к Михайлову и что-то спросил. Тот небрежно ответил и похлопал Станислава Анатольевича по плечу. Но он не стал от этого более спокойным.
Настоящую карту, полученную от Куропаткина, мы все изучили весьма тщательно. Если верить ей, то место с закопанными слитками находилось высоко в горах, за территорией, на которой располагался «Арсенал». Пробраться туда было сложно, следовало хорошо знать здешние места, дабы не заблудиться и не увязнуть в чащобе.
Михайлов же считал, будто у него все готово. Несколько человек из местных жителей в качестве проводников плюс карта придавали ему уверенности. Ну а главным стимулом, конечно, являлись слитки с золотом, зарытые в горах.