От Алари до Вьетнама
Шрифт:
В 1917 г. Салтыков пристал к меньшевикам.
Он был высокого роста, толст, с бульдожьим лицом. Острый его взгляд сверкал из-под седеющих бровей. Подражая именитым русским купцам, он носил тройку из тонкого английского сукна. Салтыков имел хороших выездных лошадей, был большим любителем охоты. Став председателем управы, старался держать всех в страхе. Но его подводил голос, тоненький и писклявый. Салтыкова всегда сопровождал телохранитель — каратель из отряда Унгерна, человек недюжинной силы, высокий, сухопарый бурят. За поясом у него был револьвер, на боку —
Салтыков рьяно взялся за дело. Стараясь отличиться перед колчаковцами и карателями-белочехами, он добился разрешения на формирование отряда милиции при земской управе. Салтыков вызвал в управу всех кулаков и поручил им в течение десяти дней отрядить на службу в колчаковскую милицию тридцать-сорок молодых бурят. С трудом подручным Салтыкова, действовавшим с помощью кнута и пряника, удалось собрать около тридцати «добровольцев» и обманутых Салтыковым бедняков. «Не иначе как позарились на дармовой харч и обмундирование», — решил отец.
Подручный Салтыкова Григорий Балтырев был назначен командиром взвода, поэтому ему кроме винтовки с пятьюдесятью боевыми патронами выдали наган и две гранаты-лимонки. В его распоряжении оказалось двадцать хорошо вооруженных милиционеров.
Прапорщик Баланин обучил Балтырева азам Строевой подготовки, рассказал, как надо докладывать начальству. Когда Салтыков появился в отряде, Балтырев, красный как рак, пулей выскочил из строя и, приставив правую руку к голове — кепку он в горячке потерял, — залепетал что-то невразумительное под смех всего отряда. Салтыков рявкнул:
— Отставить! Доложите еще раз, как положено командиру, — а затем объявил перерыв на час.
Прапорщик гонял Балтырева по двору целый час, пока с того не полил пот градом, как с загнанной лошади. Остальные милиционеры испуганно наблюдали за этой сценой. Только один Бадрянов, прислонившись к бричке, спокойно раскуривал трубку: всем этим премудростям он был обучен еще на фронте.
В конце концов Балтырев построил свою «армию», подал команду «смирно» и сказал:
— Вот так учитесь, как я, чтобы оправдать казенный харч и обмундирование.
Вслед за ним выступил прапорщик Баланин и, в свою очередь, объявил, что новоиспеченные милиционеры теперь верные слуги «верховного правителя» Колчака, они во всем должны подчиняться Салтыкову — главному его представителю в Аларской управе.
— Мы никому не позволим растоптать знамя Колчака, — кричал Баланин. — Наша задача — до первого снега собрать надежную милицейскую дружину, чтобы истребить всех большевиков в аларских улусах. Вот вы пришли к нам — это хорошо.
Потом выступил Салтыков. Он заявил, что в его распоряжении имеется много оружия. Теперь оно будет передано старшему милиционеру Балтыреву. В ближайшее время при руководимом им Комитете общественной безопасности из бурят Иркутской губернии будет организована воинская часть.
По приказу Салтыкова милиционеры во главе с Балтыревым начали производить повальные обыски в Алари и других улусах. Салтыков
Однако Балтырев, сказавшись больным, отказался сопровождать арестованных. Григорий был человеком хитрым, но трусоватым, избегая ответственности, старался скрыться за чужой спиной. Когда Салтыков получил донесение из Голуметской волости о том, что в пятнадцати-двадцати верстах от Голумети, в таежном селении, формируется красный партизанский отряд братьев Уваровых, он решил направить туда свою «дружину». Однако Балтырев уговорил Салтыкова выступить дней через десять. За это время Григорий сумел оформить в милицию своего сына Даниила и даже назначить его старшим милиционером вместо себя.
В канун отъезда милиционеров на операцию к Салтыкову подошел Даниил:
— Чему обязан, молодой человек? — спросил Салтыков.
— Прошу разрешить мне выехать в Голуметь во главе отряда.
— А где Балтырев?
— Отец болен, а я посильнее, да и похитрее его.
— Ну, валяй, я тебе верю, — сказал Салтыков.
В назначенный срок двадцать милиционеров во главе с Даниилом Балтыревым, вооруженные с головы до ног, собрались возле крыльца Аларской управы. Напротив здания управы выстроились вдоль черемховского шоссе в одну линию десять лошадей, запряженных, как на параде, в беговые кошевки, с возницами на облучках.
Провожать свое воинство вышли Салтыков и Григорий Балтырев.
По пути каратели грабили, убивали, насиловали, избивали крестьян за сочувствие партизанам. Однако в таежном поселке на берегу реки Белой карательный отряд был разгромлен Уваровыми, а Даниил убит.
Вскоре Салтыков по поручению штаба карателей из Черемхова отрядил во все улусы Западной Бурятии своих помощников ловить бурятских большевиков Ербанова и Маркизова.
Положение бедняков и середняков, не говоря уже о батраках, бурятских и русских деревень в 1918 г. еще более ухудшилось. С них не только тянули всякие налоги (монастырские, церковные и другие), но и различные поборы «на военные нужды». Их сыновей силой мобилизовали в колчаковские отряды и милицию; над теми, кто не подчинялся, устраивали самосуд.
В Алари и Ныгде колчаковцы убили двух бедняков. В это время там оказались демобилизованные фронтовики-буряты, люди не робкого десятка, в том числе Евгений Абашеев, молодой большевик. В отместку за самосуд они убили в улусе Киркей помощника Салтыкова, главаря Аларской колчаковской управы, который пытался мобилизовать местную молодежь в колчаковскую милицию.
В ту же ночь Салтыков на сорока пароконных телегах переправил из Черемхова в Аларь и Киркей два взвода белочешских карателей. Ранним утром каратели и аларские милиционеры, посланные Салтыковым для опознания местных большевиков, окружили улус. Абашееву удалось бежать. Вскоре друзья переправили его в таежную деревню Яньга к Иннокентию Верходубову, потомку политического ссыльного, члену черемховской подпольной группы большевиков.