От Алари до Вьетнама

Вампилов Базыр Николаевич

Цыбиков писал, что в центре города дома в основном принадлежали аристократам и монастырям, жители победнее селились на окраинах. Число проживающих в Лхасе, как он думал, доходило до десяти тысяч, около двух третей — женщины. К этому числу следует прибавить большое число паломников, постоянно находившихся в городе.

Так как Лхаса являлась посредницей в торговле между Индией, Китаем и Тибетом, не последнюю роль играл здесь рынок, расположенный около центрального храма. Цыбиков описывает его очень красочно, отмечая, что большая часть приказчиков в лавочках — женщины. Вообще, женщины в Лхасе ввиду их многочисленности занимались многими делами, которые в других местах вершили мужчины.

За

многомесячное пребывание в Тибете Цыбиков успел хорошо изучить нравы и обычаи населения, побывать во многих храмах и на религиозных торжествах, которые здесь, в центре ламаизма, совершались довольно часто.

Кроме чисто этнографических моментов, представляющих для него особый интерес, Цыбиков затронул в сйойх записках Вопросы политического устройства и общественной жизни «страны небожителей».

Выше уже говорилось, что в то время Тибет был вассальным владением китайской империи. В столице постоянно жил китайский представитель — амбань,наблюдавший за действиями местного правительства. В его распоряжении находились китайские войска. Тибетским духовным и светским правителем был далай-лама.

Цыбиков сообщает биографии двенадцати далай-лам — в том виде, конечно, в каком они приведены в ламаистской литературе. Биографии эти производят довольно мрачное впечатление. Автор писал, что вокруг каждого из далай-лам с детства до самой смерти велась постоянная борьба различных политических партий и группировок. Неудивительно, что некоторые «святые» отцы умирали не своей смертью.

Во время пребывания Цыбикова в Тибете в «Красном дворце» жил тринадцатый двадцатипятилетний далай-лама Тубданг Чжамцо. Это был человек энергичный. В свое время, пытаясь взять в руки управление страной, он вступил в борьбу с регентом, правившим в период его малолетства, и тот был найден задушенным в своей комнате, где сидел некоторое время под домашним арестом.

Одно из самых интересных мест у Цыбикова — это, безусловно, описание его аудиенции в Потале. Ее он удостоился 4 февраля 1901 г. За три дня до этого в казну было внесено через переводчика-монгола восемь ланов — сумма по тем временам немалая. Цыбиков явился в Поталу в сопровождении двух монгольских лам.

Желающим лицезреть далай-ламу пришлось просидеть несколько часов в ожидании. Это предусматривалось церемонией приема. Уже начало темнеть, когда их наконец провели в комнату, где, завернувшись в желтую шелковую ткань, на троне сидел далай-лама. Его окружала свита. Богомольцы сделали три поклона и подошли ближе, держа на вытянутых руках специальные платки ( хадаки).

Далай-лама принял от них хадаки и благословил, прикоснувшись к темени каждого. Потом он дунул на шелковый шнур с узелком и обвил им шею Цыбикова, оплатившего всю процедуру приема. Его спутники таких шнурков не получили. Всем посетителям велели сесть на ковер и внесли чай. Далай-лама задал несколько традиционных вопросов, не требовавших ответа, о здоровье присутствующих и о путешествии.

После чая подали вареный рис. Но не успели паломники притронуться к угощению, как два здоровенных телохранителя с бичами в руках набросились на них и стали гнать к выходу с криком:

— Убирайтесь скорее!

Все выбежали в большом смятении. Цыбиков был немного шокирован подобного рода приемом, хотя и успел уже всего насмотреться за время своего путешествия. Впоследствии ему пришлось убедиться в том, что в Тибете вообще принято таким образом выпроваживать посетителей из «высоких мест».

Из записок Цыбикова становится очевидным, что посещение святынь в Лхасе, да и других монастырей, обошлось ему в немалую сумму. Повсюду приходилось делать

пожертвования, к тому же надо было и угощать монастырскую братию. Цыбиков писал, что все управление, администрация и суд в стране основаны на взяточничестве. Разбирательство дел ведется с применением наказаний самого варварского характера: виновных отдавали в рабство, отсекали у них пальцы и руки, ослепляли, заковывали в колодки. Основная масса населения — крестьяне пребывали в глубокой бедности, дворянство и высшее духовенство владели большей частью земли. Огромные угодья принадлежали далай-ламе и членам его совета «Дэ-ва-шун». Низшие слои населения были совершенно бесправны и экономически и политически, чему способствовал весь уклад жизни в Тибете. Промышленности в городах почти не было, зато процветало нищенство.

Кроме лхасских святынь Цыбиков посетил также несколько знаменитых монастырей, таких, как Брайбун и Сэра, и близлежащие юрода. Материал по этнографии, географии, истории и буддизму, собранный им за тринадцать месяцев, исключительно интересен.

Цыбиков делал также наблюдения за погодой, измерял температуру и старался как можно больше фотографировать. Последнее давалось ему с большим трудом. Иногда приходилось часами сидеть где-нибудь в укрытии, ожидая подходящего момента. «Как трудно производить наблюдения, — писал Цыбиков, — там, где боишься каждого, чтобы не заметил и не распространил молву».

Последние месяцы Гомбожаб очень тосковал по родине. Правда, он имел с ней некоторую связь: три раза получал сообщение из дому и один раз дал знать о себе через русское консульство в Урге, но всего этого, конечно, было недостаточно. Большая часть выданных Цыбикову денег ушла на покупку книг. В Тибете книгами торговали сами типографии. Продавцы раскладывали их, как и всякий другой товар, прямо на земле. Многотомные собрания сочинений можно было приобрести, только сделав на них предварительный заказ. Всего Цыбиков вывез из Тибета триста тридцать три тома различных сочинений, относящихся к религии, философии, истории, медицине и филологии. Собрание это поступило в Русское географическое общество и затем было передано им в Азиатский музей Академии наук в Петербурге. Ныне это собрание хранится в Ленинградском отделении Института востоковедения Академии наук СССР.

Книги доставили Цыбикову много хлопот. Чтобы они не портились от влаги, он обертывал их сукном и зашивал в сырые воловьи шкуры; швы тюков приходилось смазывать смесью крупчатки со свиной кровью. Эти тюки Цыбиков вез на десяти яках. А ведь нужно было еще взять провизию и личные вещи. Самим путникам пришлось идти пешком.

10 сентября 1901 г. караван ученого двинулся в обратный путь, который оказался очень тяжелым. Путешественники с трудом преодолели перевал Го-ла; в это время Цыбиков почувстзовал себя плохо: его мучила одышка. В Нанку их должен был ждать подрядчик Цэнэ, заранее получивший от Цыбикова деньги за доставку каравана до Цайдама. Однако Цэнэ их не дождался и взял себе других попутчиков. Гомбожаб был в отчаянии. На последние деньги ему пришлось купить еще яков. По дороге у его спутников украли лошадей, погода стояла невероятно холодная, в довершение всего кончилось продовольствие.

Цыбиков, давно переставший играть роль ламы, занялся охотой. Его же попутчики, самые настоящие ламы, помогали ему как могли. Но у всех у них был, видно, слишком маленький опыт в такого рода делах. Наконец застрелили старого яка. Мясо его оказалось жестким и невкусным, но все и этому были рады. Часть яков из-за истощения пришлось бросить в дороге: животным тоже не хватало пищи. Яки ложились на землю и не хотели идти дальше. Поднять их нельзя было никакими силами. Люди вымотались до последней степени.