От аншлага до «Аншлага»

Крыжановский Евгений Анатольевич

Кстати, кроме нас никто этого не заметил… А, может, и не смотрел никто?

Гиннесу и не снилось

В Ялте в 2005 году мы на закрытии Международного фестиваля искусств выступали самыми последними. В вечернем концерте принимали участие все звезды российской и украинской эстрады. Начало концерта по каким-то техническим причинам задержали почти на полчаса, но терпеливая публика в предвкушении встречи со своими любимчиками вежливо похлопывала и обмахивалась программками (в Ялте +30^о в тени). Первым на сцену вышел Иосиф Кобзон. Зал взревел от счастья, и Иосиф Давыдович с удовольствием

исполнил несколько своих песен. Через почти пятьдесят минут (!) Кобзон ушел за кулисы, а его место занял Аркадий Арканов. Зал застонал от удовольствия, и Арканов, продержавшийся на площадке не менее 20 минут, отбыл в гостиницу. Потом публика визжала от восторга, увидев Семена Альтова, Клару Новикову, Ефима Шифрина, Яна Арлазорова, группу «Экс-ББ», Анатолия Трушкина и других. Они тоже не «жмотились» и читали по два-три номера каждый, да еще и пели…

Словом, первое отделение шло ни много ни мало — три часа (!!!). Мокрая от смеха и пота публика вырвалась из к\з «Юбилейный» и еще почти минут двадцать, задрав головы, наблюдала в небе праздничный фейерверк. Где-то в районе двенадцати ночи (!!!) началось второе отделение концерта… Разомлевшие и уже подуставшие зрители все же хлопали «Кроликам», «Кривому зеркалу», братьям Пономаренко. А надо сказать, что в концерте принимали участие и победители конкурса молодых исполнителей, которые, пользуясь возможностью «засветиться» на РТР (а именно этот российский телеканал записывал все концерты и выступления фестиваля), выдавали «на гора» все, что могли…

Где-то к двум часам ночи второе отделение только дошло до своей середины. Глядя из-за кулис в двухтысячный зал, мы видели, как зрители толпами покидают его. Оставшиеся уже ни на что не реагировали и откровенно дремали. Артисты, ждущие своего выхода, на чем свет стоит материли предыдущих исполнителей за то, что те исполняли по несколько номеров, но сами, выйдя на сцену, начинали для телека лупить номер за номером…

Когда на сцену вышел «Христофор» было 3.15 утра (!!!!!!). В огромном зале оставалось человек пятнадцать спящих зрителей и телевизионщиков… Не поверите, но на нашем номере смеялись и даже в одном месте аплодировали. Мы «чэсна» отработали свою семиминутную сценку и гордо ушли, даже не догадываясь, что нас уже, оказывается уже и не снимали… Блин!

Самый неожиданный комплимент

Играем в воинской части нашу эстрадную программу. Солдаты валяются от хохота. Один с фингалом под глазом, с огромным перебитым и распухшим носом и такой же распухшей губой, показывая на нас пальцем стонет от смеха:

— Ну и рожи!

А я возьми и брякни:

— На себя погляди…

Истерика у артистов и зрителей закончилась только через час.

«Прицеп»

Артист театра Янки Купалы Павел Васильевич Кормунин на гастроли в Киев приехал с пятилетней внучкой. На нашем жаргоне это называлось «прицеп». «Прицеп» обычно дается, чтобы артист поменьше гулял, выпивал и веселился в свободное от выступлений время. Каждый вечер кто-то из родни звонил Павлу Васильевичу из Минска, и маленькая внучка честно рассказывала, где они с дедушкой были и что делали. Лучшей «наружки» и придумать невозможно.

И вот как-то бедный Павел Васильевич заходит с внучкой в номер, где несколько купаловцев, в том числе и я, как раз гуляют, выпивают и веселятся, используя по назначению это самое свободное время. А жара страшная. Окна настежь, все в трусах и босиком. Но веселье брызжет фонтаном. Увидев несчастного Павла Васильевича, грустно смотрящего на заставленный бутылками

стол, Геннадий Овсянников вдруг принимает гениальное решение — он наливает в стакан водки и очень сочувственным голосом громко (чтобы внучка поняла) говорит:

– Дедушка! Очень жарко! Очень, очень жарко! На, выпей водички!

И, усиленно подмигивая, протягивает Павлу Васильевичу заветный стакан. Павел Васильевич громко, тоже чтобы внучка услышала, соглашается:

– Да, сегодня очень жарко! Выпью-ка я водички! Спасибо! — и с удовольствием, медленно-медленно выпивает предложенный стакан. Внучка внимательно смотрит на дедушку. В это время я хватаю со стола бутерброд с колбаской и подношу даже не скривившемуся Павлу Васильевичу:

– Нате закусите!

И тут Павел Васильевич, внимательно глядя прямо мне в глаза и покрутив пальцем у виска, произносит фразу, ставшую потом в театре крылатой:

– Кто ж водичку закусывает?!!

Первое слово дороже второго

В 2007 (юбилейном для нас) году мы в очередной раз снимались в «Аншлаге». Концерт шёл во Дворце культуры «Прожектор», что недалеко от шоссе Энтузиастов. Программа была большая и должна, по идее, закончиться около десяти часов вечера. А поезд «Москва-Прага» отправлялся в 23.45. то есть, времени, добраться до Белорусского вокзала на метро у нас, по московским меркам, было в обрез. Тем более, что наши два номера шли десятым и последним в концерте. В конце концов, с приключениями (отключился мой микрофон, чуть не опоздали на второй выход, да и концерт затянулся до 22.45) мы закончили выступление и на ходу переодеваясь и разгримировываясь, рванули к выходу. Пробегая мимо сцены, где несколько минут назад мы, под хохот зрителей, записывали номер «Красавица планеты», я увидел Регину Игоревну, разговаривавшую с телевизионщиками. Подбежав к ней и, встряв в разговор, я сказал: — Регина Игоревна, до свидания, спасибо за съёмку. И ещё, у нас в этом году юбилей — двадцать лет «Христофору». Регина удивлённо вскинула брови: — Двадцать лет?! — Да, двадцать. — Ну, что ж, — сказала она, — отменим, обязательно отменим… Тут же она спохватилась, поняв что оговорилась. — В смысле, отметим, обязательно отметим. Я шутливо опустил голову и с деланной горечью произнёс: — Нет, уж, Регина Игоревна, первое слово дороже второго. Отменим, так отменим.

Вместо эпилога

«Христофор» — это образовавшийся в результате естественного бескомпромиссного отбора коллектив веселых единомышленников, получающих радость и удовольствие оттого, что они могут отдавать свои способности, здоровье, время и, естественно, любовь, зрителям. Если говорить о наших дивидендах, то материальная их часть достаточно скромна, хвастаться пока особо нечем, зато моральная — огромна Любовь зрителей — это тот эликсир, а может быть, и наркотик, который переполняет нас желанием вновь и вновь выходить на сцену. Уверен, если бы нам предложили не только отказаться от зарплаты, но еще и платить за право участия в наших программах, каждые пять из пяти сегодняшних «христофоровцев» все равно остались бы в театре. Где-нибудь подрабатывали бы, подворовывали, на худой конец, но театр бы не бросили. В нем — наша жизнь. «Христофор» существует ради зрителей, мы сильны нашей с вами взаимной любовью и, пока она жива, не умрет и театр.

Поэтому позвольте в завершение еще одно — последнее — признание, дорогие мои зрители и читатели.

Мы любим вас, мы живем для вас!

Театр «Христофор» и Евгений Крыжановский