От Ариев к Русичам

Дёмин Валерий Михайлович

Нам нет необходимости рассматривать подробно первое направление европейской исторической школы, а достаточно проанализировать второе, как более наукообразное и, к тому же, оказавшее не измеримо большее влияние на развитие Русского Парода и нашего Отечества.

Объединяет Гегеля и Маркса идея, что история всех народов универсальна и что в ней действуют общие и объективные по характеру законы. У обоих история человечества имеет, по существу, три ступени развития. У Гегеля восточный (азиатский), греко-римский (античный) и германский (европейский) миры. Натянутость и неполнота такого подхода очевидны. К тому же ярко выражена локальность взгляда, ограниченного, по существу, Европой.

Маркс

увидел ограниченность Гегеля и придал взгляду всемирный характер, поделив историю человечества в подготовительных материалах к «Капиталу» на докапиталистическую, капиталистическую и посткапиталистическую формации. Однако схематичность этого подхода тоже была очевидна, и он вынужден в предисловии к «Критике политической экономии» расширить своё толкование докапиталистической формации, поделив её на:

— азиатскую;

— античную;

— феодальную.

Однако противоречий избежать не удалось, так как последовательности смены формаций не получалось. Античная уже исчезла, а азиатская продолжала существовать. Более или менее ясно было только со сменой феодализма капитализмом. Смена капитализма посткапитализмом была намечена только в теории самим Марксом и требовала ещё подтверждения на практике, зачатков которой даже не существовало. Дальнейшая работа марксистов над развитием истории человечества привела к тому, что её поделили на следующие формации:

— первобытно-общинную;

— рабовладельческую; ~ феодальную;

— капиталистическую;

— коммунистическую.

Эта трактовка также не устранила ошибки Маркса. Сменяемости формаций не получалось, но при этом ещё и смешали социальную организацию людей (общину) со способом производства. Кроме того, рабовладельческий способ производства ограничили античным периодом, в то время как рабовладение довольно широко используется до настоящего времени. Рабство, как способ и метод эксплуатации людей, возникло вместе с имперским государством и будет существовать в более или менее широких масштабах до тех пор, пока будет существовать имперское государство.

Неверный подход в определении периодизации истории человеческого общества и навязывание всем без исключения единого всемирно-исторического взгляда не позволили марксистам уйти от явных противоречий в освещении периодизации развития человеческого общества. Таким образом, попытки Гегеля и Маркса надеть на историю человечества европейский намордник не удались, хотя они в этом вопросе действовали в одном направлении. В остальном же они расходятся. Особенно хорошо это видно на примере взгляда на государство.

Гегель трактует государство как наличное бытие нравственной идеи. В этом просматривается идеализм Гегеля, его непонимание зависимости смены социальной организации людей от объективных и субъективных факторов.

Маркс увидел этот идеализм, но в основу замены одной социальной организации людей другой положил лишь экономический базис, что и не позволило ему правильно предсказать будущее государства. У него получилось, что:

— во-первых, государство должно исчезнуть, так как его не было якобы до рабовладельческой формации;

— во-вторых, что государство — это, якобы, орудие эксплуатации, существующее для угнетения трудящихся масс, а поэтому его нужно сломать.

Отсюда революции и мировые войны. Однако государство никуда не делось, как бы марксисты этого не желали. Потерпев неудачу в сломе государства, они вынуждены были его строить на свой лад, отложив его исчезновение на далёкое будущее. В этом как раз впервые обнаружилась несостоятельность марксизма. Отмирание государства у Маркса в процессе постройки будущего общества — один из наиболее слабых моментов во всей его теории.

Не менее слабым местом

является установка на первенство развития средств производства, якобы предопределяющих смену социально-экономических формаций. Здесь мы видим повторение мышления иудо-христиан. Как мы уже видели выше, появление христианства — лишь отражение сложившегося статус-кво-перехода государства в имперский период своего развития. Так и у Маркса его теория является лишь отражением интенсивного развития индустрии ХVIII-ХIХ веков. Поэтому Маркс страдает одной и той же болезнью с иудо-христианством — близорукостью и ограниченностью взгляда на происходящие процессы. Их различает то, что у христиан все беды сваливались и сваливаются на несовершенство человека, а у Маркса все надежды возлагались на развитие производительных сил. Из рассмотрения вообще или почти выпадали другие не менее важные, чаще более значимые факторы общественного разлития.

Промышленно-индустриальное развитие страны далеко не всегда определяет её роль и возможности во взаимодействии с другими странами. За примером далеко ходить не надо. Китай перед вторжением хуннов, тюрок и монголов был страной, которая в экономическом отношении была более развитой, чем его противники, но это не спасло его от сокрушительного разгрома. Только огромное численное превосходство, да длительность борьбы, позволяли ему, в конечном счёте, отражать нашествия.

Другой пример уже из сегодняшнего дня — это крушение марксизма и распад СССР. Даже без вооружённой борьбы огромная страна с мощным промышленно-индустриальным потенциалом, крепко связанных и взаимозависимых производств развалилась в одночасье. Разумеется, не обошлось без внешнего воздействия. Война, которая, то затухая, то разгораясь, велась между коммунистическим и антикоммунистическим блоками, оказала, конечно же, своё воздействие на распад и гибель социалистической системы. Это была особая война, в которой вооружённая борьба уже не занимала первого места. Создание ядерного оружия и страх перед его применением сместил вооружённую борьбу на второй план. На первое место вышли: гонка вооружений, информационно-психологическая война, экономическая и политическая борьба, действия пятой колонны (агентов влияния) и т. д.

Советское военно-политическое руководство, неразумно втянувшееся в гонку вооружений, которая явилась следствием коммунистической идеологии, не смогло обеспечить высокий уровень материального благосостояния основной массы народа и в то же время не смогло подорвать экономическую мощь Запада. В результате, в стране началась борьба за плюрализм взглядов, стали шириться сепаратистские настроения и движения, активизировалась деятельность антикоммунистических, антигосударственных сил. В результате, к 1990 году на всех направлениях этой войны советское военно-политическое руководство потерпело сокрушительное поражение. Режим смог бы удержаться, если бы продолжала действовать системообразующая сила — коммунистическая идеология — и если бы в стране укреплялось положение государствообразующего этноса — Русского Народа. Но в том то и дело, что положение русских оказалось самым неприглядным, а коммунистическая идеология была изжита, прежде всего, в среде правящего класса.

Вывод диктуется самим ходом истории, что только при прочих равных условиях развитие средств производства и, в целом, экономики может оказать существенное влияние на развитие событий. Во всех остальных случаях решает не состояние экономики, а способность населения данной страны к самоорганизации для позитивного государственного, в том числе и экономического строительства. В этом плане важнейшее место занимает состояние общественного сознания, то есть, какие идеи господствуют в общественном сознании: позитивные или негативные.