От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы
Шрифт:
В этот период (то есть с начала XX в.) литературный труд становится более прибыльным и уже не десятки, а сотни и даже тысячи литераторов, живя на литературные доходы, ведут обеспеченный образ жизни. По приблизительным подсчетам, в первые годы XX в. 435 литераторов, живущих на доходы от писательского труда, зарабатывали за год более 1000 р. 249 . Некоторые из них обогащались, получая очень высокие гонорары (М. Горький, Л. Андреев, А. Куприн, В. Дорошевич, А. Амфитеатров и др.). Однако и в эти годы продолжала существовать точка зрения, согласно которой писателям «брать деньги <…> за служение идее, конечно, гадость. Надо сделать так, чтобы не брать» 250 . В культуре сформировалось ролевое определение писателя как «пророка», борца за высокие идеалы, и все попытки укоренить на русской почве понимание писателя как умелого рассказчика интересных историй, профессионала-развлекателя были обречены на провал. В результате даже в предреволюционный период, когда русская литература в значительной степени профессионализировалась и гонорар стал обыденным явлением литературной жизни, отношение к нему (из-за сильной мировоззренческой «нагруженности» литературы) во многом продолжало оставаться отрицательным.
249
См.: Опыт приблизительного исчисления народного дохода по различным его источникам
250
Криницкий М. [Самыгин М.В.]. О «профессии» писательства // Журнал журналов. 1916. № 48. С. 3.
Обобщая имеющиеся данные о тенденциях развития гонорара, можно (с учетом предложенного понимания его как формы взаимодействия издателя, автора и публики) наметить исторические этапы развития книжного дела в России с конца XVIII по начало XX в. В предлагаемой периодизации (носящей предварительный конспективный характер) через изменения в гонораре мы пытались одновременно «ухватить» такие тесно связанные между собой процессы, как развитие издания книг, газет и журналов; формирование литературной профессии; рост и дифференциация читательской аудитории. Каждый последующий выделенный нами этап не «отменял», а дополнял и «надстраивал» ранее существовавшие формы взаимосвязи литературы и читателя.
1. Малочисленность читателей русской книги среди дворян и наличие достаточно большой читательской аудитории в городских низах. Автоиздание своих произведений представителями «высокой литературы» (обычно не приносящее дохода) и интенсивная деятельность профессиональных книгопродавцев-издателей, у которых печатаются низовые литераторы, живущие на гонорары (конец XVIII – начало XIX в.).
2. Рост числа читателей отечественных изданий в привилегированных социальных слоях. Появление профессиональных издателей журналов и газет. Постепенное укоренение гонорара и начало профессионализации высокой литературы (прозаики и публицисты в периодических изданиях). Становление профессиональных издателей «высокой» литературы (1830—1850-е гг.).
3. Увеличение численности читательской аудитории в «средних» слоях. Рост числа профессиональных издателей журналов и газет, особенно иллюстрированных еженедельников и «уличной» прессы. Превращение гонорара в нормальную форму взаимоотношений издателя и авторов, завершение профессионализации труда прозаиков и публицистов, появление поэтов-профессионалов (1860—1890-е гг.).
4. Резкое увеличение читательской аудитории в «средних» и «низовых» социальных слоях. Доминирование газеты, иллюстрированного журнала и коллективного сборника в издательской деятельности, существенный рост гонораров в указанных типах изданий. Появление писательских издательств, быстрый рост числа профессиональных писателей, особенно ориентирующихся на «средние» и «низовые» социальные слои (начало XX в.).
Глава VI
ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК И ЕГО ПОДПИСЧИК
Впореформенный период выделился значительный по численности «промежуточный» слой читательской публики, состоявший из «полуобразованных» читателей. Это были, как правило, мелкие и средние чиновники, сельские священники, купцы и мещане, провинциальная интеллигенция.
Получив «среднее» образование (уездное или духовное училище, семинария, несколько классов гимназии и т.п.), они привыкли искать ответы на возникающие вопросы в книге, однако краткосрочность обучения обусловила тот факт, что «научная» картина мира была усвоена ими не полностью, мировоззрение их было фрагментарно и сохраняло многие элементы и традиции обыденных представлений. Отсюда, с одной стороны, стремление к получению разнообразных сведений, а с другой – тяга не к систематичности этих знаний, а к сенсационности, интересности, завлекательности получаемой информации. Потребностям подобных читателей в наибольшей степени отвечал иллюстрированный еженедельник. В этой среде сохраняли свою силу все факторы, обусловившие «журнализацию» русской литературы во второй половине XIX в. и охарактеризованные выше, в главе о толстых журналах. Однако сам толстый журнал был слишком сложен для читателей промежуточного слоя, да и волновали их нередко иные проблемы. Они нуждались в более простом и доступном периодическом издании, рассчитанном на их интересы и вкусы. И характерно, что, хотя первые иллюстрированные еженедельники появились в России еще в начале XIX в. («Журнал карикатур», 1808; «Живописное обозрение», 1835—1844), однако быстрый рост их числа наблюдается лишь в последней его трети (в 1860 г. – 5 изданий, в 1880-м – 18, в 1890-м – 29, в 1900-м – 41) 251 . Наиболее широко распространенным типом иллюстрированного журнала становится в этот период универсальный еженедельник «для семейного чтения», сочетающий текст и иллюстрации (портреты, пейзажи, репродукции картин и т.п.) 252 .
251
248 Воронкевич А.С. Русские иллюстрированные еженедельники в XIX веке // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 1984. № 1. С. 33.
252
Иллюстрированные юмористические журналы («Развлечение», «Стрекоза», «Осколки» и др.) имели свою специфику и здесь нами не рассматриваются.
Первый подобный журнал («Всемирная иллюстрация») выходил с 1869 г., а в 1877 г. насчитывалось уже семь таких изданий («Всемирная иллюстрация», «Живописное обозрение», «Иллюстрированная неделя», «Кругозор», «Нива», «Пчела», «Северная звезда» – все издавались в Петербурге). В результате суммарная аудитория иллюстрированных журналов составляла в конце 1870-х гг. примерно 100 тыс. подписчиков, а в начале XX в. – порядка 500 тыс. Именно иллюстрированные журналы сыграли для этого читательского слоя важную роль в привитии навыков читательской культуры, приобщении к художественной литературе и современным научным знаниям, ознакомлении с изобразительным искусством. В 1890-х гг. отмечалось, что «дешевые иллюстрированные повременные издания расходятся в среде небогатого населения, довольствовавшегося прежде изданиями лубочными <…>» 253 . Внимательные наблюдатели обращали свое внимание на то, что для многих «главное основание для выписки (иллюстрированных журналов. – А. Р.) <…> заключается в подражании другим, желании стать “на образованную ногу”» 254 (Тобольская губерния, 1889 г.), «купцы и их семейные журналов не читают, а выписывают ради премий, больше по моде, чтобы не отстать от других», прежде всего – для детей и жен. Однако и они не читают, «все чтение оканчивается тем, что посмотрят картинки, прочтут написанное под картинками. Взглянет иногда и “сам” на картинки, если они его заинтересуют, возьмет номер, перелистает его и велит прибрать да беречь» 255 (Рязанская губерния, 1891 г.). Тем не менее постепенно у подписчиков вырабатывалась потребность в регулярном чтении получаемого журнала.
253
Лубочные или народные картинки // Книжный вестн. 1891. № 6/7. С. 266.
254
ОР РГБ. Ф. 358. К. 5. Ед. хр. 21. Л. 94 об.
255
Там же. Ед. хр. 18. Л. 23 об., 25.
Выделенный
256
ИРЛИ. Ф. 583. Ед. хр. 56, 58.
257
ОР РГБ. Ф. 358. К. 5. Ед. хр. 21. Л. 95.
258
См.: Сборник статистических сведений по начальному образованию в Орловской губернии за 1900—1901 учебный год. Орел, 1902. С. 109; Статистический ежегодник Полтавского губернского земства на 1903 год. Полтава, 1903. С. 127.
259
ОР РГБ. Ф. 358. К. 5. Ед хр. 15. Л. 9 об.
260
Личков Л. Как и что читает народ в Восточной Сибири // Рус. мысль. 1896. № 2. С. 36.
261
Рассчитано по: Воронов И. Материалы по народному образованию в Воронежской губернии. Воронеж, 1899. С. 103.
Жесткой сословной прикрепленности журналов не было. Наблюдатель отмечал (в 1891 г.), что в большом торговом селе Рязанской губернии «журнал “Нива” более всех распространен, – его получают и господа (то есть дворяне и чиновники. – А. Р.), и купцы, и священники, и мещане (состоятельные)» 262 ; крестьянин из Вятской губернии (начало 1890-х гг.) сообщал: «…духовенство выписывает журнал “Ниву”, полагаю, что на паях, потому что полученный номер “Нивы” передается от священника к дьякону, а потом к дьячкам <…> читают этот журнал преимущественно женщины духовного звания, потому что к “Ниве” есть приложение “парижских мод”, которое служит руководством для дам вообще сельской интеллигенции» 263 . «Нива», гораздо более «солидная» и «культурная», чем «Родина», также проникала в рабочую и крестьянскую среду, хотя и в меньших масштабах 264 .
262
ОР РГБ. Ф. 358. К. 5. Ед. хр. 18. Л. 23 об.
263
Там же. Ед. хр. 13. Л. 38 об., 39.
264
См. источники, указанные в сноске 255, а также: Динерштейн Е.А. «Фабрикант» читателей: А.Ф. Маркс. М., 1986. С. 42—43.
В начале 1890-х гг. отмечалось, что «в деревне теперь нередко можно встретить у крестьян в избах расклеенные по стенам отдельные рисунки и даже целые листы с рисунками из “Нивы”, “Сына отечества”, “Всемирной иллюстрации”, “Шута”, “Будильника” и др., а также и картины – премии этих журналов» 265 .
В условиях жесткой конкуренции каждый иллюстрированный еженедельник либо вскоре переставал издаваться, либо «находил» свою прослойку в рамках обращающегося к этому типу изданий читательского слоя, в наибольшей степени отвечая ее духовным запросам. В результате они образовали систему, охватывающую «среднюю» читательскую публику в целом.
265
Лубочные или народные картинки. С. 266.
Редакторы и издатели иллюстрированных журналов (нередко эти функции совмещались в одном лице) понимали специфику аудитории своего издания. Этому способствовали подписные квитанции, на которых указывалось социальное положение подписчиков, и многочисленные письма читателей в редакцию, в которых оценивалось содержание журнала и высказывались пожелания на будущее. Например, А.А. Каспари, который в 1886 г. приобрел «Родину» и за пять лет увеличил число ее подписчиков с 200 человек до 40 тыс., совершенно сознательно ориентировался на читателей, еще только начинавших приобщаться к чтению журналов. По свидетельству мемуариста, зафиксировавшего и несовершенное владение Каспари русским языком, он говорил следующее: «Есть разный русский публикум. Есть русский публикум для “Нивы” – это первый класс, второй и даже, положим, третий среднего учебного заведения; есть публикум четвертого и прочих классов включительно до седьмого – и она читает “Отечественные записки”, “Русское богатство”, “Вестник Европы”. Такой русский публикум, который можно было бы назвать нуждающимся в университете, еще нет, еще русский публикум до университета не доросла. Ну, конечно, если бы я даже мог издавать такой университет, я бы этого не сделал по той причине, что я – коммерческий человек. Нельзя издавать журнал для горстки людей. Но я вспомнил, что в России нет также приготовительного журнала, из которого русский публикум мог бы переходить в “Ниву”, в “Русское богатство” и в другие среднеучебные журналы. И вот я тогда сделал “Родину”. Самый неграмотный русский публикум хлынул ко мне, и я стал давать ей лубочные картинки, хорошо понимая, поверьте мне, что художественно исполненные ксилографии и фототипии еще приготовительный читатель не понимает. И я выбирал иногда плохие и малограмотные повести в самых старинных манерах и с мещанскими вкусами и законной моралью, чтобы не отпугивать неразвитой публикум, которая обижается, когда она видит или читает что-нибудь мало понятное ей, недоступное, новое и умное» 266 .
266
Старожил. Метранпаж Некрасова // Солнце России. 1913. № 3. С. 14.