От Дубно до Ростова
Шрифт:
Плотность построения войск по планам прикрытия была в несколько раз больше. Соответственно этим планам приграничные армии могли лишь сдержать мелкие вылазки противника в период сосредоточения и развертывания. Достаточно четко по этому вопросу высказался А. М. Василевский:
«Какой силы, спрашивается, нужны были на границе с нашей стороны войсковые эшелоны, которые в состоянии были бы отразить удары врага указанной выше силы и прикрыть сосредоточение и развертывание основных вооруженных сил страны в приграничных районах? По-видимому, эта задача могла быть посильной лишь только при обязательном условии своевременного приведения их в полную боевую готовность и с законченным развертыванием их вдоль наших границ до начала вероломного нападения на нас фашистской Германии» [65] .
65
Жуков
От качества собственно планов прикрытия мало что зависело. Даже если бы они были разработаны идеально, остановить наступление главных сил вермахта они не могли.
Планы прикрытия границы ни в коей мере не являлись советским изобретением. Это было вполне обычное мероприятие военного планирования. Например, начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии В. Кейтель в указаниях по подготовке операции «Барбаросса» написал:
«При этом оборонительные приготовления, предпринимаемые против превентивных мероприятий русских в воздухе и на земле, должны продолжаться в увеличенном объеме и с большей интенсивностью» [66] .
66
Дашичев В. И. Указ. соч. С. 110.
Верховный Главнокомандующий французской армии Ж. Жоффр описал те же задачи так:
«Для обеспечения сосредоточения, по плану 17, предусматривалось расположение прикрытия, цель которого была позволить нашим армиям произвести выгрузку, сформироваться, соединиться и, в случае необходимости, перейти в наступление без того, чтобы противник мог помешать этим различным операциям» [67] .
Везде схема была одна и та же: прикрытие границы, развертывание, а потом первая наступательная операция.
67
Жоффр. 1914–1915. Подготовка войны и ведение операций. М.: Высший военный редакционный совет, 1923. С. 7.
Одной из форм подготовки к войне являются штабные игры на картах. В ходе этих игр отрабатываются как вопросы теории проведения наступательных и оборонительных операций, так и вполне конкретные положения существующих оперативных планов. После декабрьского, 1940 г., совещания высшего командного состава РККА Генеральный штаб провел две оперативно-стратегические игры. Первая игра, проходившая 2–6 января 1941 г., отрабатывала боевые действия на западном и северозападном направлениях. Именно эта игра, в которой Г. К. Жуков выступал в роли командующего войсками «западных», то есть немцев, а Д. Г. Павлов в роли командующего «восточных», то есть Красной Армии, получила впоследствии наибольшую известность. О ней писали в мемуарной и исторической литературе, не обошел ее вниманием и кинематограф. О второй игре, проводившейся 8–11 января 1941 г., известно куда меньше. Однако именно она интересует нас больше всего, поскольку в ходе этой игры отрабатывалось развитие боевых действий на юго-западном направлении.
Задачами игры было:
«1. Изучить и освоить основы современной наступательной операции фронта и армии.
2. Усвоить и отработать основы ведения оборонительных операций в условиях горного театра и при обороне крупных речных преград.
3. Изучить юго-западный театр военных действий.
4. Дать практику высшему командному составу в оценке обстановки и принятии решения в сложных условиях, в организации, планировании и материально-техническом обеспечении фронтовых и армейских операций, а также в области вождения крупных оперативных и прежде всего подвижных соединений во взаимодействии с авиацией.
5. Добиться понимания и единства взглядов на ведение современной наступательной операции при массовом использовании артиллерии, танковых соединений и ВВС» [68] .
Во второй игре руководители противоборствующих сторон поменялись ролями. Генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов исполнял обязанности командующего Юго-Восточным фронтом «западных», а генерал армии
68
ВИЖ. 1993. № 7. С. 22.
Обе стороны приняли решение вести наступательные операции с решительными целями. То есть и «западные», и «восточные» вели наступление с целью разгрома противостоящего им противника. Тот, чьи наступательные операции окажутся более успешными, выигрывал сражение в целом. Это прекрасно иллюстрирует вышеописанный принцип решения задач обороны страны наступательными действиями. Замысел «западных» предусматривал широкий охват Юго-Западного фронта «восточных» с задачей окружения до пяти армий западнее Львова. Для этого предусматривались удар Южного фронта на проскуровском направлении и два удара Юго-Восточного фронта в направлении на Золочев (3–я армия с 13 августа) и в направлении Хелм, Ковель (24–я армия, переданная с Восточного фронта накануне операции) с ближайшей задачей к 19 августа выйти на рубеж Хелм, Домачево. Наступление Южного фронта противника Г. К. Жуков планировал отразить двумя ударами под основание вбитого в оборону Юго-Западного фронта клина 4, 5 и 6–й армий Ф. И. Кузнецова. Эта задача возлагалась на 13–ю и 15–ю армии ЮЗФ. 9–я армия ЮЗФ должна была наносить удар 12 августа на Краков с целью его захвата к исходу 18 августа и удержания города. Этот удар имел задачу обеспечить фланг наступления на Будапешт, в глубокий тыл обоих фронтов «западных» и «южных».
Ход игры показал правильность выбора направлений главных ударов «восточными». Уже 17 и 18 августа «клещи» 13–й и 15–й армий «восточных» соединились на р. Прут и отсекли ударную группировку Южного фронта, наступавшую севернее Днестра, от резервов и тылов. В полосе Юго-Восточного фронта «западных» 11–я и 3–я армии «восточных» 16 августа прорвали фронт, а на следующий день ввели в прорыв в полосе 11–й армии конно-механизированную армию (КМА). В тыл «западных» на направлении удара КМА в тот же день, 17 августа, был высажен крупный воздушный десант в составе трех воздушно-десантных бригад (свыше 7 тыс. человек с танкетками и легкими орудиями). Выход КМА в тыл войскам Юго-Восточного фронта «западных» и ее соединение в районе Мукачева, Ньиредьхаза, Чопа с высаженным десантом и предопределили исход сражения на этом направлении. Кавкорпус конно-механизированной армии, кроме того, заходил в тыл 3–й армии «западных». Таким образом, войска «восточных» к 20 августа добились окружения двух крупных группировок «западных» и обеспечили себе убедительную победу во второй оперативно-стратегической игре. Заметим, что в обеих играх успех сопутствовал войскам, руководимым Г. К. Жуковым.
Какие же выводы можно сделать по итогам январских игр? Первое, что бросается в глаза, — это отсутствие розыгрыша начальных операций войны. Очевидно, предполагалось, что ничего нового и интересного в этот период не произойдет. В целом же можно сказать, что январские игры носили вполне абстрактный характер и никак не привязывались к существующим планам обороны границы или первых операций. Ни предполагаемые направления ударов «западных», ни действия «восточных» ничего общего с существовавшими на то время оперативными документами не имели. Более того, проверка существующих оперативных планов даже не значилась в учебных целях игры. Отдаленную перекличку с оперативными документами 1940–1941 гг. имеет только операция Южного фронта «восточных» на проскуровском направлении. Судя по всему, такой удар считался советским командованием весьма вероятным на разных фазах конфликта.
Вместе с тем нельзя согласиться с утверждением современного исследователя Бобылева о том, что:
«Подавляющее большинство участников игр руководило в них объединениями безотносительно к тому, какие объединения они реально возглавляли в данное время. Почти никому из них с началом Великой Отечественной войны не пришлось действовать там, где они действовали в играх. *…** Во второй игре из семи армий Юго-Западного фронта „восточных“ только одной руководил командарм по должности (И. Н. Музыченко) и на том направлении, где дислоцировалась реально подчиненная ему 6–я армия к началу войн» [69] .
69
ВИЖ. 1993. № 3. С. 16.